девушка, для которой нет ничего важнее знать, что она не может опуститься еще ниже. Так говорят про таких, как она.

«Сволочная баба. Пусть прольется ее кровь».

«А ты не зевай. Когда увидишь меня, падай на пол, прикройся свидетелем. У меня в руках будет автомат, а не снайперская винтовка».

Сам-то Скобликов знает о клоне за спиной? Новелла – живой человек, и он, и его подопечные могут допустить ошибку, но суть заключалась в неминуемом возмездии. Это профиль конторы Новеллы.

Роберт знал то, о чем не могли догадываться остальные, в первую очередь Вики и эта жаба по имени Джил. И он понял одну вещь – ради смерти одной и мучений другой и самому стоит помучиться. Перенести боль и пройти до конца. И как тут не почувствовать себя избранным? Скобликов что? Никаких чувств. А точнее – ничего личного. А у Роберта тесно переплелись работа и то, что относилось к свободе личности и его роли хотя бы в этой истории. Драма, можно сказать.

Взгляд Роберта успокоился. Он снял темные очки раньше времени и дал Вики насладиться единственной купальщицей сразу в двух его голубых озерах – любовью. Она утопила насмешки и все остальное, и от них на поверхности не осталось и следа.

Вики не могла не оценить момента, как и Роберт не мог этого не заметить. Она поискала что-то глазами. Роберт расшифровал это так: если бы она увидела рядом кровать, не постеснялась бы ни свидетелей, ни святого отца. Вики нашла глаза подруги и выразительно поиграла бровями: «Вот так!..»

Роберт тем временем ответил на сообщение одним из встроенных в телефон. По договоренности стандартная фраза означала, что церемония вот-вот начнется; все шло точно по графику; убийца не опоздает даже на пятнадцать или двадцать минут. Ровно в эту минуту двери церкви распахнулись, и на пороге появился скрывавшийся до этого в тени священник в праздничном одеянии. И Роберт едва не простонал. Недавнее событие так шокировало его, что он бежал от него как от чумы. Отсюда и мысли на отвлеченные темы. Он не сообщил Скобликову о патрульной машине и двух автоматчиках в ней. Он полуобернулся и слепо уставился на тонированные стекла милицейской машины.

Пятнадцать минут. Расстояние до центра поселка – два с половиной километра, можно не спешить.

Виктор подавил в себе желание притопить педали своего боевого маунтинбайка. Еще ни разу ему не приходилось ездить на нем на ровной дороге с черепашьей скоростью.

Он выкурил сигарету прежде, чем тронуться в путь. Ярко-зеленая ветровка скрывала оружие, перекинутое через шею; его ремень Виктор выпустил на всю длину, чтобы «бизон», лежа на коленях, не мешал движению.

Местность здесь некогда была болотистой. Но климат изменился, заливные луга застыли в неприглядном свете, выставляя на обозрение безобразные кочки; сотни, тысячи кочек; как будто поселились в этом краю сотни тысяч гигантских кротов, нарывших эти горки. По ним-то, даже не замечая этого, а выбирая сложный и привычный маршрут, ехал Виктор. Он балансировал на одном колесе, выискивая глазами следующую точку опоры, очередное препятствие, и проходил его. Через пять или десять минут он нажмет на спусковой крючок, целясь в живого человека, а пока он, спец по даунхиллу, играл в триал. За его спиной под легкими порывами ветра раздувался капюшон ветровки. Ветер трепал и сумку-ранец, которую Виктор тоже одной лямкой перебросил через другое плечо, но уже поверх ветровки.

Католический обряд венчания совершается один раз и навсегда. Невесту к алтарю ведет отец...

Вики с успехом представляла, что это он ведет ее к алтарю. На самом деле за руку ее держала подруга. Вот она подводит ее к жениху и передает из одних «условно надежных» рук в другие – надежные. Жених и невеста опустились на колени на мягкие подушечки стульев, рядом остановились свидетели. Приглашенные заняли скамьи. Священник обратился к жениху:

– Берешь ли ты Вики, здесь присутствующую, в свои законные жены согласно церемонии нашей святой матери, католической церкви?

– Беру, – приглушенно прозвучал его голос.

– Берешь ли ты Роберта, здесь присутствующего, в свои законные мужья согласно церемонии нашей святой матери, католической церкви?

– Я беру тебя, Роберт, в свои мужья. С этого момента в радости, в горе, в богатстве, в бедности, в болезни и здравии, пока смерть не разлучит нас. Вместе с этим кольцом я тебя женю и клянусь тебе в моей верности.

«Господи, за каким чертом я это делаю? Неужели права была Джил, и я попала под влияние Роберта?»

Действительность нанесла Вики сокрушительный удар. Она буквально влезла в свадебное платье тех якобы вымышленных невест, которые бегут от алтаря, а заодно от жениха и семейной жизни куда глаза глядят. Лишь бы подальше.

Ноги у Вики подкосились, и она бросила беспомощный взгляд на подругу. Но чем могла помочь та, которую ненавидел ее «почти что муж» и называл «жабой»?.. Вики посмотрела на Роберта. Но тому самому нужна была поддержка: выглядел он неважно. Неужто и он переживает схожие чувства? Тогда что, кричать ура на русский манер или yahoo на американский?

Священник поймет. Он все поймет. И отпустит. В том числе и этот грех, и вранье на вчерашней исповеди. Брак еще не свершился. Но в связи с мыслями, настроением и чувствами, которые завладели Вики, она сильно сомневалась в надежности и целесообразности таких браков. Это игра. Большая игра перед свидетелями разного ранга, включая и тех, кто устроился на облаках, выписанных искусной рукой художника на своде.

Вики подняла глаза. Над престолом – свежая мозаика. Иисус и двенадцать апостолов на фоне строений небесного Иерусалима. В облаках кутаются седобородые евангелисты, фигуры ангелов, а также льва, быка и орла. Не сейчас, конечно, а в первый свой визит в эту церковь Вики вдруг подумала о том, что в этой мозаике христианская вера перемешивается с античной. О том ей в первую очередь напомнило изображение Иисуса Христа; в такой же позе она видела изображения Юпитера; оба они – вседержители.

Она буквально спустилась с небес на землю.

Разводов не предусмотрено ни под каким предлогом? И это тоже часть игры – так ответила она на этот вопрос. Вот разве что при венчании была нарушена сакраментальность таинства. Вики подмывало желание поднять не окольцованную пока руку и в очередной раз соврать: «Я уже состояла в браке. А мой жених принадлежит к монашескому ордену. Мало? Ну тогда мы не христиане. Нехристи».

Она подобрала подходящее словцо своему состоянию. Она была так сильно наэлектризована, что ее заряд передался и подруге, и жениху. Последнего ток вовсе поразил. Иначе чем еще объяснить его бледность, его тревожно-беспокойное состояние в целом? Ей уже осточертели сравнения вроде «заглянуть к гадалке», «подсмотреть в хрустальный шар», «полистать книгу судеб». Но именно так выглядел бы человек, который в Великой книге нашел свою страницу. Что с ним?

– Что с тобой?

Тревога Роберта перекрыла ее собственную.

Он что-то скрывал от нее. Потому что улыбнулся и ответил:

– Все хорошо, дорогая.

Дорогая. Он никогда не называл ее так. И так, как он, сквозь зубы, сквозь мел на лице улыбаются только анестезиологу в операционной.

Постовые получили распоряжение «сопроводить свадебный кортеж и подежурить возле церкви». И если отделять ГАИ от милиции в целом, как церковь от государства или как мух от котлет, то охрана правопорядка – дело не работников ДПС. Старшему наряда, старшему лейтенанту Евсикову, было глубоко наплевать на то, что участковый в этот день занят, занят настолько, что даже не может выйти на работу. Такая постановка вопроса возмутила и «вечного» напарника Евсикова, Сергея Денисова, лет двадцати шести лейтенанта. Ничего не меняла «согласованная» отмазка начальства; во- первых, сделать добро, а во-вторых, приказ вытекал из просьбы поселкового священника.

Когда Евсиков узнал об этом, то пожал плечами (взбесился он потом): «Он что, прелат?» Дальше отметил растерянность, причем полную, на лице жениха. Это когда патрульная машина перекрыла движение