лакмусовой бумажкой: я вывел банду на свой след, что с точки зрения криминалистики (а это наука о приемах и средствах раскрытия преступлений) было полным бредом. И тем не менее. Фактически это доказывало, что по крайней мере один из членов банды работал в правоохранительных органах. Он прозвонил цепь, по которой вышел на источник информации о месте захоронении Ольги Губайдуллиной. Теперь в банде знают то, что знал Привалов: бывший оперативник Следственного комитета военной разведки, а ныне частный детектив, неофициально ведет расследование преступления, совершенного двумя членами банды. Как отозвался бы обо мне сам Привалов – самостоятельная силовая единица со своими методами и амбициями. «Бешеные псы» знают, чего я добился: вышел сразу на верхушку банды или ее организаторов, что было не суть важно. Стало быть, мои выводы относительно скрытности Розового и Блондина оказались несостоятельными. Скорее наоборот: убийство официантки стало первым взносом в банду, точнее – примером организаторов для остальных членов. И пример оказался заразительным.

Я зашел в столовую. В голове прозвучал голос оперативника, допрашивавшего меня. Со слов свидетелей, Привалов стоял за столиком. Его и пару на японском мотоцикле разделяло только два хрупких слоя окна. Стрелок, не спускающий с него глаз, отреагировал на его крик в телефон моментально, и прозвучал первый выстрел; вдогонку – второй. Одна пуля попала Привалову в грудь, вторая – в плечо. Может, он не понял, что ранен, и рванул к выходу. Почему к выходу – потому что, наверное, за стеной взревел мотоцикл, готовый сорваться с места. Но никуда не сорвался: стрелок встретил жертву на выходе из здания и еще трижды выстрелил в него. Привалов походил на стойкого оловянного солдатика: только очередные две пули, угодившие ему в голову, повалили его на землю. Остальное я видел собственными глазами. Мне оставалось надеяться на то, что Привалов остался последовательным и не назвал бандитам моего имени. Однако надежды рушились о мой телефонный звонок Привалову. Он был под контролем, причем недолго, и получил указание встретиться со мной. Конечно, мой номер телефона украсил адресную книгу «Бешеных псов». Теперь я даже не рискну позвонить со своего телефона, хотя в этом плане натурально дул на воду. Я позвонил Зое из таксофона, распрощавшись с Белоноговым и проверившись, не тащу ли за собой хвост.

–?Здравствуйте! Я по объявлению. Вы сдаете угол?

Девушка узнала меня по голосу, так что я зря валял дурака. Она спросила чересчур холодным голосом:

–?Что случилось, Павел?

–?Я на крючке и мне негде ночевать.

–?Придумай что-нибудь поумнее.

–?Включи телевизор.

Несколько мгновений тишины, и она спросила:

–?Зачем?

–?Или посмотри в Интернете, – продолжал настаивать я, заранее принюхиваясь к себе: день выдался тяжелый, от меня пахло потом, а освежиться было негде. – Убийство и перестрелка в Столярном переулке.

–?Я видела этот сюжет по ТВ. Не знаю почему, но я сразу подумала о тебе. Странно…

–?Странно для тебя. Я даже когда отстреливался, не мог выбросить твой образ из головы.

–?Значит, стрелял в мой образ?

–?Как амур! – нашелся я. – Как твое сердце, саднит?

Она повторила за мной:

–?Тебе не обязательно сегодня идти домой.

Она встретила меня в джинсовых шортах и майке без рукавов. Я с близкого расстояния сумел разглядеть и по достоинству оценить тату у нее на плече: обнаженная блондинка с поднятой к голове рукой. Над ней потрудился настоящий мастер, и на бархатистой коже Зои она выглядела как переводная картинка.

–?Мне нужно в туалет и ванную, – заявил я с порога. И прикинул, что без помощи Зои я заблужусь в ее громадном доме.

Она жила в одном из выкупленных цехов на Автозаводской (за 3-м транспортным кольцом), и при первой нашей встрече, когда мы коротали ночь в «Клубе 27», рассказала о своем доме-студии подробно. Сегодня я решил узнать цену ее жилища:

–?Сколько стоит такая хибара?

–?Она из-под залога – недорого. Мне даже не пришлось брать кредит. – И задала вопрос по теме: – Юра может прийти в любой момент. Что будешь делать?

Я вынул телефон и выбрал номер Непомнящей. Дождался ее ответного звонка и черствого «да».

–?Здравствуйте, Ирина Александровна! Извините, что беспокою так поздно. Совершенно случайно узнал, что ваш муж сегодня планирует встретиться с Зоей у нее дома.

–?Вы продолжаете следить за ним?

–?Нет, эту информацию я получил в рамках другого дела, о котором вы знаете. Они соприкасаются, но не пересекаются.

–?Боже, – простонала Ирина Александровна, – как права была Бриджит Бардо, когда сказала: «Мир тесен: в конце концов все мы встретимся в постели…» Наверное, я должна поблагодарить вас.

–?Не за что.

Я сложил мобильник, подумав о Непомнящей: если моя версия о подставе собственного мужа верна, во время телефонного разговора она мысленно поправила меня: два дела именно пересекаются, и я веду расследование в правильном направлении. Однако для меня вот в эту самую минуту, но с оглядкой на перестрелку в Столярном переулке, где меня могли ухлопать, не было никого важнее Зои. Она рядом, смотрит на меня и взглядом же подтрунивает надо мной, сочувствует мне и, может быть, понимает, что я счастлив.

–?Пойдем, я покажу тебе твою комнату.

–?Мою? Звучит многообещающе.

–?Многообещающе звучит «наша».

–?Я не привык торопить события.

Мы поднялись по широкой металлической лестнице на второй этаж. Он был «самодельным». От стены до стены первого этажа протянулись балки, на них держался пол второго. Стоя у перил на втором этаже, можно было наблюдать, что происходит на одной трети первого – от входной двери до середины гостиной.

Ее мастерская находилась наверху, где свободно уживались рабочий стол и кровать, стеллаж с инструментом и бельевой шкаф, ящики с материалом и комод, роскошная звуковая система, к которой не подходило устаревшее определение «стереосистема»: она была из разряда клубных и могла показать себя даже на открытом воздухе. Напротив плазменной панели – стойка с микрофоном. Зоя и ее гости наверняка развлекались под караоке.

–?Ванная комната у меня одна – на первом этаже.

–?Да, я заметил указатели на стенах.

Она улыбнулась. И это была новая улыбка, немного похожая на ту, которой она радовала своего любовника, но более искренняя, что ли, независимая. И я был близок к истине: ее встречи с Юрием были тайными. Я не говорю о таких вещах, как превосходство (он предпочел ее своей жене), кураж и прочее. Сейчас я был занят поиском истины и искренних чувств. Не знаю, зачем – наверное, мне это было необходимо. Со мной Зоя демонстрировала эмансипе. И, похоже, у нее это получалось.

Она оставила меня одного, и я как следует осмотрелся в этом натурально заводском помещении. Кирпичные стены не были оштукатурены, а швы кладки – расшиты; каменщик просто соскребал выступивший раствор ребром кельмы – где заподлицо, а где выше уровня. И этот кирпичный массив был просто покрашен. И смотрелся модерново. Даже мне понравилось. И вообще, почему такой стиль не прельстил меня раньше? Даже сейчас я был готов переехать в кирпичный гараж, и соседство кровати со смотровой ямой меня только порадовало бы. В таком полужилом помещении нашел бы себе самое уютное местечко японский чоппер, предмет зависти пацанов с нашего двора, которые последнее время