уложил его одним выстрелом. На всякий случай всадил ему в спину еще одну ружейную пулю. Официантка за стойкой подняла руки и отступила к витрине. Она опустила голову, и такая ее поза больше говорила об овечьей покорности, чем о страхе. Я разрядил ружье прямо у нее над головой. Она ахнула и присела; на голову ей посыпались осколки стекла. Шатен перемахнул через стойку и ногой двинул в дверь в служебную половину. В этот узкий рукав словно затянуло Белого, а вслед за ним и меня. Белый прошел дальше, на кухню, а я распахнул дверь управляющего этой забегаловки. В руке у него подрагивал мобильник.

–?Брось! – велел я ему. – Оглох, тварь?

Он выполнил приказ и попытался встать. Как и Шатен мента, я уложил управляющего одним выстрелом, снеся ему полголовы и забрызгав кровью полкабинета. В это время на кухне прогремел один выстрел, другой. Я ждал третьего, но его не последовало. Значит, на кухне было всего два человека (позже я узнал, что это был повар и посудомойка).

В кабинет заглянул улыбающийся Белый. Я усмехнулся ему:

–?С почином тебя.

–?Аппаратуры слежения здесь нет?

–?Спишь и видишь себя знаменитостью?

–?Я уже знаменитость.

Я обследовал помещение управляющего и соседнее тоже, аппаратуры слежения не нашел. Это упрощало нашу задачу.

Мы вернулись в зал. Там, разложив официантку на стойке, как на операционном столе, с ней работал Розовый. Правую руку он держал на отлете, чтобы девушка не могла видеть, что у него в руке.

–?Лежи и не дергайся, мразь! – брызнул он на нее слюной. – Или я тебя на куски изрежу!

В руке Розовый сжимал нож. И он стал последним предметом, который она увидела в своей жизни. Розовый, как будто проделывал эту операцию десятки раз, воткнул сверкнувший клинок сначала в один глаз девушки, потом в другой. Кивнул головой Синему и Оранжевому: «Отпускайте ее». И они столкнули ее на пол, прямо на бутылочные осколки, по соседству с мертвым ментом. И она дико заорала только теперь, как будто разбитые о пол колени болели сильнее, чем глаза, которых у нее больше не было. Они сползали у нее по щекам, как улитки, оставляя мерзкий слизистый след. Мы подарили ей жизнь только затем, чтобы она рассказала о нас все, что от нас же услышала. Ей первой выпала честь столкнуться с «Бешеными псами».

Брюнет перегнулся через стойку и сделал то, о чем никто из нас не догадался: выгреб наличку из кассы. Это было умно. Небольшие – но первые наши деньги. А большой куш поджидал нас впереди. И времени оставалось всего ничего – не больше десяти минут.

Но так ли сильно нуждались мы в деньгах? Нуждался ли в них мастер и орденоносец Митин? Нуждался ли в деньгах отличник, спортсмен и комсомольский активист, он же член банды «Черная кошка?» А курсантам военных училищ – так ли нужны были деньги? И они, и мы черпали нечто большее, что нельзя описать словами. Чтобы было понятно – взять хотя бы ослепшую официантку. Она видела нас, сумеет описать внешность каждого, но не сможет ответить на очень простой вопрос: «Похож?»

Я выключил видеозапись. Трудно было слушать полного отморозка, который методично, со вкусом повествовал о том, как убивал он, как убивали его дружки. Конечно, я досмотрю весь дневник до конца и этот фрагмент в частности, а пока что меня воротило от этого, как от сивухи. Мне нужно было сменить источник информации, тем более что об этом дерзком двойном ограблении два года назад трубили все российские СМИ.

По крайней мере на двух десятках сайтов я нашел полную версию ограбления московского производственного цеха «Спорт-Профит». Хотя это предприятие и считалось подпольным (часто его называли полуподпольным), однако процедура инкассирования выглядела законной. Видеокамеры наружного наблюдения запечатлели полную картину нападения банды «Бешеные псы». Итак, бандиты, расправившись с обслугой и клиентами (Блондин отчего-то не упомянул двух парней и девушку) в кафе «У Миши и Кати», и дальше рассчитали все по минутам. Запись велась с двух видеокамер, установленных над воротами производственного цеха, в котором в промышленных масштабах азиаты-гастарбайтеры штамповали спортивную одежду под марками всемирно известных фирм («Адидас», «Найк», «Фила»), и дала полное представление о налете.

Вороненый «Ленд Крузер» 200-й серии с непроницаемыми стеклами беспрепятственно въехал на территорию предприятия. Его небольшая скорость, граничащая с вальяжностью, стала своеобразным пропуском на въезд. Ни один из двух охранников в будке, оборудованной шлагбаумом, не воспрепятствовал вторжению этого смоляного вседорожника и белоснежного «Мерседеса» CLS класса с легкой тонировкой. Ни японский джип, ни немецкое купе ни в одной стране мира не засветились в налетах; в России в частности и для крутых разборок – очень может быть. Бандитам словно дали команду, и они приготовились к нападению. Итак, из двери, вмонтированной в одну из створок ворот, один за другим вышли четыре инкассатора; те, что несли сумки с деньгами, были одеты в спортивные куртки; двое других, вооруженные помповыми ружьями – в короткие дубленки, под которыми угадывалась инкассаторская форма. По пути к специализированному микроавтобусу «Фольксваген» они замедлили шаг и переглянулись. Эта странная пара – черный джип и белый «мерс» в середине полупустой площадки – как будто загипнотизировала их и они позабыли все инструкции, что им делать.

Они находились в двух шагах от автобуса, в котором даже боковые стекла были бронированными, когда вдруг одновременно открылись дверцы «Ленд Крузера» и «Мерседеса» и выпустили наружу шестерых боевиков в строгих костюмах. Водители остались под защитой распахнутых дверей. Водитель «мерса» использовал верхнюю часть двери как упор для ружья, водитель высоченного (под два метра) вседорожника – кромку опущенного до конца стекла. Их лица были скрыты под лыжными, раскатанными до подбородка лыжными шапочками с прорезью для глаз и рта. Инкассаторы опомнились, только когда над ними нависла смертельная угроза. Двое вскинули свои ружья; под их прикрытием двое других метнулись к распахнутой боковой двери «Фольксвагена». Бандиты опередили противника на мгновение, выезжая на кураже: шесть полуавтоматических ружей ахнули одновременно, вспугивая с крыши ангара стаю голубей, и изрешетили вооруженных инкассаторов. Растянувшись цепочкой, они снова спустили курки. Бронированные стекла спецавтобуса не устояли перед ружейными пулями 12-го калибра и осыпались, как обычные каленые. Пока эта шестерка обстреливала автомобиль инкассаторов, прикрывающая их пара водителей держала под контролем ворота ангара и будку с охранниками.

По команде старшего двое крайних в цепочке оставили товарищей и обошли микроавтобус с двух сторон. Переглянувшись, они разрядили ружья по водительскому месту. Водитель укрылся внутри кабины, отделенной от салона плексигласовой перегородкой, распластавшись на сплошном переднем сиденье. Едва отгремел первый залп по нему, он перевернулся на спину и, лежа ногами в сторону нападавших и упираясь головой в дверцу пассажира, сам отстрелялся в них из пистолета. Он стрелял в самый центр разлетевшегося в пыль оконного стекла, не видя из-за этих мельчайших осколков цели, не видя, что творится у него за спиной. Самый рослый из бандитов вплотную подошел к правой дверце, также оставшейся без стекла, и приставил ствол 194-й модели ТОЗа к голове водителя. Ему пришлось привстать на цыпочки, и ружье он держал неудобно: правое плечо, в которое упирался откидной приклад, поднято вверх, левое опущено вниз. Водитель тотчас разжал пальцы, и служебный пистолет упал ему на грудь. Он не видел человека, приставившего ствол к его голове, но увидел того, в кого мог попасть, стреляя из пистолета вслепую: человек в лыжной шапке наводил на него смертельный страх. Водитель поднял руки для убедительности. Два бандита, стоя каждый у своей двери, обменялись кивками. Рослый спустил курок ружья и отпрянул от машины. Единственное уцелевшее лобовое стекло окрасилось в красный цвет.

Звуки выстрелов привлекли внимание охраны в цеху. Но прежде по боевикам открыли огонь охранники, пропустившие машины с бандой на территорию предприятия. Пост находился метрах в сорока от цеха, и его вооруженные дробовиками стрелки представляли угрозу пока только одному члену банды: водителю «Мерседеса». Однако тот, по-прежнему укрываясь от пуль за дверцей машины, в одиночку задавил охранников ответным огнем, в пыль разнеся все стекла в будке.

Через приоткрытую дверь основного здания по бандитам открыли огонь три или четыре человека. Они