–?Этакая своеобразная закалка? – спросил я. – Почувствуйте разницу?

–?Можно и так сказать. Я выбрал для него войска специального назначения.

–?Да, я узнал об этом из дневника. Он охранял ракетные комплексы. А что потом, когда он пришел из армии?

–?Я дал ему все: деньги как начальный капитал. Он мог открыть свое дело, а я был готов отдать ему свои связи. Почему он отказался от всего этого в пользу насилия и грабежей?..

Я мог продолжить вместо генерала: потому, что в жилах вашего сына текла другая кровь, может быть, грабителя и убийцы; наследственность во всей своей красе. Я слышал об уникальных случаях, когда больные с пересаженным сердцем вдруг приобретали привычки своего донора: менялись музыкальные вкусы, пристрастия в одежде и еде и так далее.

–?Вы сказали, что хотели дать Родиону деньги как начальный капитал. Почему вы не сказали прямо: вы хотели откупиться от него?

Видимо, генерала насторожил мой вопрос, и он отрезал:

–?Не пытайся выяснить источник моих доходов. Я состоятельный и все еще влиятельный человек – это все, что тебе нужно знать.

–?Я могу лишь предположить: разруливая финансовые потоки у себя в Минобороны, одним потоком вы посадили Ирину Непомнящую в сенаторское кресло, а дальше замутили совместный бизнес: у вас деньги и связи, у нее – власть. Не провожайте меня. Дорогу в свою комнату я найду сам.

По дороге я представил жуткую картину: молодой еще Николай Приказчиков с умилением смотрит на годовалого малыша, которого собирается усыновить, и шепчет: «Песик, песик, иди ко мне…»

На следующий день я встретился с Виталиком Аннинским в тесноватом и прокуренном помещении букмекерской конторы. Здесь круглый год предлагали клиентам для прогноза до десяти популярных событий. Исключение – конец декабря и начало января, когда спортивная жизнь уходила в тень рождественских и новогодних праздников.

–?Ни разу здесь не был, – признался Виталик, озираясь, как в глухом лесу.

–?Но в моей конторе был? – я кивнул на северную стену, за которой располагался мой «гадюшник»: стол и два стула. – Может, сделаешь ставку?

–?Никогда раньше этого не делал…

–?Так я тебе сейчас все объясню, – перебил его я и пустился в рассказ о том, что, как и в любой похожей конторе, здесь букмекер принимает ставку клиента на исход какого-нибудь матча (сам букмекер и многие игроки называли это событием), удерживая процент от суммы. Все ставки на данный тираж складывались, образуя пул – общий призовой фонд, а потом распределялись между победителями, теми, кто сделал верный прогноз. Коэффициент напрямую зависел от количества ставок на текущий результат. Чем ниже число ставок, тем выше коэффициент.

–?Ищу одного человека, – сказал я, из полутора десятков событий выбирая финал между немецкой и французской теннисистками, проходивший в Далласе. Я был из тех, кто ставил на «темную лошадку», но эти спортсменки были равны; я поставил на немку. Букмекер знал меня как облупленного и дежурно улыбнулся. Из других событий я выбрал футбол и понадеялся, что сделал верные прогнозы. Виталик, наблюдая, как я сорю деньгами, спросил:

–?Надеешься на выигрыш?

–?Посмотри вокруг – здесь нет никого, кто надеется проиграть. Если я сделаю неверный прогноз в большинстве матчей, то не получу ничего, а мои средства направятся в счет джек-пота следующего тиража.

–?Деньги на ветер.

Я так не считал. Просто, играя на тотализаторе, я как бы поддерживал себя в тонусе, был, что называется, на гребне волны. И никуда ехать не надо, только перешагнуть порог.

–?Не хочешь сыграть? – спросил я.

Он покачал головой.

–?Говорят, эта штука затягивает.

–?Что верно то верно. Однажды я чуть было не сорвал куш! Ошибся всего в одном прогнозе. Но и без этого сорвал немало: общий призовой фонд распределяется по нескольким категориям.

–?Я не шарю в этом вопросе. Ты сказал, что ищешь одного человека, – поторопил меня Аннинский, почесывая небритый подбородок и поглядывая на настенные часы.

–?Да, – приступил я к делу. – В открытых источниках на этого человека я ничего не нашел.

–?А должен был?

–?Ну, когда без вести пропадает молодой, под два метра, пышущий здоровьем человек, а следом за ним и его родной брат, то, согласись, родственники и знакомые используют любую возможность заявить об исчезновении: радио, ТВ, Интернет, пресса.

–?Я сталкивался с ситуациями, когда пропал молодой и здоровый, и хрен с ним. Десятки случаев. С глаз долой.

–?Так мог подумать один человек – или родственник, или знакомый, или сослуживец. Но не все сразу, согласись?

–?Вариант – похищение с целью выкупа. Родственники будут молчать, пока не наскребут нужную сумму. Если заложника увезли на Северный Кавказ, дело может затянуться на месяцы и годы. И счетчик может тикать. А был такой случай. Пропала девушка, родители выступили по телевизору с обращением к пропавшей дочери: «Пожалуйста, доченька, сообщи нам, что ты жива и здорова, что ты счастлива. Потому что, если мы поймаем тебя сами, мы оторвем тебе голову!»

Я хмыкнул вместо того, чтобы посмеяться, и сказал:

–?Человек, о котором я тебе толкую, был убит.

–?У тебя есть доказательства?

–?Есть.

–?А родственникам жертвы ты об этом сказал?

–?Нет.

Аннинский развел своими длинными ручищами:

–?Так что тебя удивляет в этой ситуации? Если его убили похитители, родственникам они говорят, что тот жив. Это называется тянуть резину.

–?Меня в этой ситуации удивляет то, что я сам об этом не подумал.

–?Ну и?..

–?Виталик, его не похищали с целью выкупа, его похитили, чтобы казнить. Потом они убили его брата. Первый был в дерьме по уши, родственников могли запугать: откроете рот, и вас не станет. Но ведь эти двое где-то работали.

–?Уволились. Если твой работник уволится, ты станешь интересоваться, куда тот устроился? Станешь заявлять в полицию, когда не дозвонишься до него? Я не отговариваю тебя от поисков, просто перечисляю версии. А вот тебе информация к размышлению. До сих пор в полиции не создана единая база по пропавшим без вести. Их в большинстве случаев находят сами родственники. Многие и вовсе не обращаются в полицию, если уверены в том, что пропажа родственника связана с криминалом.

–?Вернемся к делу.

–?Вернемся, – согласился Аннинский. – Как я понял, ни фамилии, ни адреса своего клиента ты не знаешь.

–?Только кличку – Шатен, – рискнул я назвать одного из «Бешеных псов».

–?Приметы, когда пропал?

–?24 октября 2010 года его видели в последний раз. Рост – метр девяносто. Широкоплечий, худощавый. Возраст – двадцать пять – тридцать лет.

–?Заметная фигура. Я посмотрю по оперативным базам и свяжусь с тобой.

–?Это срочно, – напомнил я.

–?Ну, тогда я побежал.

–?Один момент. Если натолкнешься на информацию о кузнице с газовым горном…

Аннинский послал меня в задницу, и мне пришлось взять эту часть работы на себя.