— Мой мост, — поправляет его жена.

— Ну да, она его построила, — кивает Тэм. — Только им никто никогда не пользовался.

— Никто? — спрашиваю я, вдруг вспомнив о пропавших без вести прентисстаунцах. Значит, ни один из них так далеко не ушел.

— Отлично был сработан, мостик-то, — продолжает Тэм, как бутто и не слышит меня. А может, и впрямь не слышит, уж очень он громко разговаривает. — Жаль, что его не стало.

— У нас не было выбора, — говорю я.

— О, выбор есть всегда, щенок, но вы, похоже, сделали правильный.

Несколько минут мы идем в тишине.

— А здесь точно безопасно? — спрашиваю я.

— Ну, ни в чем нельзя быть уверенным на сто процентов. — Тэм улыбается — немного печально. — Хотя не только отсутствие мостов мешает тем людям перейти реку.

Я пытаюсь прочесть его Шум, узнать, правду ли он ' говорит, но это такое чистое, теплое и сияющее место, что правдой может быть что угодно.

У прентисстаунцев все иначе.

— Не понимаю, — продолжаю упорствовать я. — Вас, наверное, заразили другим микробом.

— Мой Шум звучит не так, как твой? — спрашивает Тэм, как бутто с искренним любопытством.

Я на секунду прислушиваюсь: Хильди, и Прентисстаун, и картошка, и овцы, и переселенцы, и трубы текут, и снова Хильди.

— Вы много думаете о жене.

— Она моя звездочка в ночи, щенок. Я бы совсем потерялся в Шуме, если б она не протянула мне руку помощи.

— То есть? — Я не очень-то понимаю, о чем он говорит. — Вы воевали?

Шум Тэма вдруг становится серым и безликим, как пасмурный день — ничего не разберешь.

— Да, воевал, щенок. Но о войне не говорят под ясным небом, когда светит сонце.

— Почему?

— Я молю всех богов, чтобы ты никогда не узнал. — Он кладет руку мне на плечо. На сей раз я ее не стряхиваю.

— Как вы это делаете? — спрашиваю.

— Что?

— Делаете Шум плоским, такшто ничего не разберешь.

Тэм улыбается.

— Годы практики: попробуй что-нибудь утаить от этой женщины.

— Поэтому-то я так хорошо читаю! — бросает Хильди через плечо. — Чем лучше он прячет свои мысли, тем лучше я их нахожу.

Они опять дружно смеются. Я хочу переглянуться с Виолой и закатить глаза, но она даже не смотрит в мою сторону.

Скалистая местность остается позади, мы огибаем невысокий холм, и вдруг нашему взгляду открывается ферма: пшеничное поле, поле с капустой и пастбище, на котором пасется несколько овец.

— Здорово, овцы! — кричит им Тэм.

— Овцы! — отвечают они.

Первая постройка, которая встречается нам на пути, — сарай, сбитый так же крепко и добротно, как мост. Кажется, он простоит здесь вечно.

— Если, конечно, его не взорвать, — все еще смеясь, говорит Хильди.

— Посмотреть бы! — смеется в ответ Тэм.

Я начинаю уставать от их смеха по любому поводу.

Мы подходим к дому, который выглядит совсем иначе: на вид он железный, как наша заправка и церковь, только не такой покореженный. Одна его половина блестящим округлым боком поднимается к сонцу, точно парус, и из нее торчит длинная изогнутая труба, кашляющая дымом. Другая половина деревянная — тоже крепкая, как сарай, — и почему-то напоминает…

— Крылья, — вслух говорю я.

— Вот-вот, крылья, — кивает Тэм. — А что это за птичка, по-твоему?

Я приглядываюсь. Весь дом похож на огромную птицу: дымоход — это шея и голова, блестящая железная грудка, а сзади деревянные крылья, как бутто птица присела отдохнуть на воду или вроде того.

— Это лебедь, Тодд, — говорит Тэм.

— Кто-кто?

— Лебедь.

— А что такое «лебедь»? — спрашиваю я, глядя на дом.

Его Шум на секунду растерянно сжимается и начинает пульсировать грустью.

— Что?

— Да так, ничего, щенок… Вспомнил незапамятные времена.

Виола и Хильди все еще идут впереди, только Виола почему-то вытаращила глаза и хватает губами воздух, как рыба.

— Ну что я тебе говорила? — спрашивает Хильди.

Виола подбегает к забору и жадно снизу доверху рассматривает железную часть дома. Я подхожу к ней и тоже смотрю, но не знаю, что и сказать (заткнись!).

— По идее, это лебедь, — наконец выдавливаю я. — Что бы это ни значило.

Не обращая на меня никакого внимания, она резко оборачивается к Хильди:

— Это «Икспеншен 3-500»?!

— Что?

— Старше, детка. «Икс 3-200».

— А у нас уже семерки появились, — говорит Виола.

— Неудивительно.

— Да что вы несете?! — не выдерживаю я. — Икс… чего?