– Говорите, мистер Сайрес, – попросил моряк.

– Ну так вот… Понятно ли вам, каким образом меня нашли в четверти мили от берега, после того как я упал в море? Я переместился совершенно бессознательно.

– Может быть, вы потеряли сознание и… – сказал Пенкроф.

– Это совершенно невероятно. Но пойдем дальше Понятно ли вам, каким образом Топ нашел ваше жилище в пяти милях от пещеры, в которой я лежал?

– Инстинкт собаки… – сказал Герберт.

– Удивительный инстинкт! – заметил журналист. – Несмотря на то, что в ту ночь был ливень и бушевала буря, Топ явился в Трубы сухой, без единого пятнышка грязи.

– Дальше, сказал инженер. – Понятно ли вам, почему Топ был таким необычайным образом выброшен из озера после схватки с дюгонем?

– Признаюсь, не совсем, – сказал Пенкроф, – тем более что рана в боку дюгоня была, по-видимому, нанесена каким-то острым орудием. Это тоже непонятно.

– Еще дальше, – продолжал Сайрес Смит – Понятно ли вам, друзья мои, каким образом попала дробинка в тело поросенка пеккари? Как оказался на берегу ящик, хотя нигде вблизи не было следов кораблекрушения? Каким образом бутылка с запиской так кстати нашла нас во время нашей первой поездки по морю? Каким образом наша лодка, сорвавшись с причала, приплыла к нам по течению реки как раз тогда, когда она нам была нужна? Каким образом лестница была выброшена из окна Гранитного Дворца во время нашествия обезьян? И, наконец, каким образом оказался у нас в руках документ, которого Айртон, по его словам, никогда не писал?

Сайрес Смит перечислил от первого до последнего загадочные события, случившиеся на острове Герберт, Пенкроф и Наб переглянулись, не зная, что сказать. Все эти события, впервые сопоставленные, показались в высшей степени необычными.

– Клянусь честью, мистер Сайрес, – сказал Пенкроф, – вы правы! Мне это нелегко объяснить.

– Теперь же, друзья мои, – продолжал инженер, – прибавился еще один факт, столь же не понятный, как и все остальные.

– Какой же, мистер Сайрес? – с живостью спросил Герберт.

– Вы говорите, Пенкроф, что когда вы возвращались с острова Табор, то видели огонь на острове Линкольна?

– Конечно, – ответил моряк.

– Вы уверены, что видели этот огонь?

– Так же, как я сейчас вижу вас.

– И ты тоже, Герберт?

– Мистер Сайрес, – вскричал юноша, этот огонь светил, как звезда первой величины!

– Но это не была звезда? – допытывался инженер.

– Нет, – ответил Пенкроф. – Небо было покрыто тучами, и, во всяком случае, звезда не стояла бы так низко над горизонтом. Мистер Спилет тоже видел этот огонь и может подтвердить наши слова.

– Добавлю, – сказал журналист, – что этот огонь сверкал очень ярко и напоминал сноп электрического света.

– Да, да, верно! – подхватил Герберт. – И он, несомненно, горел на высотах Гранитного Дворца.

– Ну так вот, друзья мои, – продолжал инженер, – знайте, что в ночь на двадцатое октября ни Наб, ни я не зажигали на берегу огня.

– Вы не за… – произнес Пенкроф, который до того изумился, что даже не мог закончить фразу.

– Мы не выходили из Гранитного Дворца, – ответил Сайрес Смит, – и если на берегу горел огонь, значит его зажег кто-то другой.

Пенкроф и Герберт были поражены. Ошибки тут быть не могло: огонь действительно привлек их внимание в ночь на 20 октября.

Да, приходилось признать, что во всем этом есть какая-то тайна. Какая-то загадочная сила, покровительствовавшая колонистам, но мучительно раздражавшая их любопытство, действовала, и притом всегда вовремя, на острове Линкольна. Неужели в чаще скрывалось какое-то существо? Это надо было обязательно выяснить.

Сайрес Смит напомнил своим друзьям о том, как странно вели себя иногда Топ с Юпом, как они бродили вокруг отверстия колодца, соединявшего Гранитный Дворец с морем, и добавил, что он осмотрел этот колодец, но не обнаружил ничего подозрительного. После этого разговора все члены колонии твердо решили тщательно обыскать весь остров, как только снова наступит хорошая погода.

С этого дня Пенкроф стал задумчив и озабочен. Моряк чувствовал, что остров Линкольна, который он считал своей личной собственностью, уже не принадлежит ему целиком, что у острова есть еще другой хозяин, которому волей-неволей приходится подчиняться. Пенкроф с Набом часто беседовали обо всех этих необъяснимых вещах. Оба они были по своей натуре склонны верить в чудесное и почти не сомневались, что остров Линкольна подчинен какой-то сверхъестественной силе.

Между тем пришел май – ноябрь северных широт, – и с ним возвратилась дурная погода. Зима ожидалась ранняя и суровая. Поэтому колонисты, не теряя времени, начали готовиться к зимовке.

Впрочем, они были как будто достаточно подготовлены к самой лютой зиме. В войлочной одежде не было недостатка, и муфлоны, которые к тому времени сильно расплодились, в изобилии поставляли шерсть, нужную для изготовления этой теплой материи.

Излишне говорить, что Айртон был тоже снабжен удобным зимним платьем. Сайрес Смит предложил