— Нет! — воскликнул Дик Сэнд. — Нет! Собака не стала бы так лаять. Тут есть живые.
И он позвал собаку. Умное животное тотчас же соскользнуло в море и, едва перебирая лапами от слабости, поплыло к шлюпке. Когда собаку втащили в лодку, она с жадностью набросилась не на сухарь, который протянул ей Дик Сэнд, а на ведерко с пресной водой.
— Бедная собака умирает от жажды! — воскликнул Дик Сэнд.
В поисках удобного места для причала шлюпка отошла на несколько футов от палубы тонувшего корабля. Собака, очевидно, решила, что ее спасители не хотят подняться на борт. Схватив Дика Сэнда за полу куртки, она громко и жалобно залаяла.
Все движения собаки и ее лай были понятнее всяких слов.
Шлюпка подошла к крамболу левого борта. Матросы надежно закрепили ее, а капитан Гуль с Диком Сэндом поднялись на палубу, взяв с собой собаку. Не без труда, ползком, добрались они до отверстия центрального люка, зиявшего между двумя обломками мачт, и спустились в трюм.
В наполовину затопленном трюме не было никаких товаров. Балластом бригу служил песок; теперь он пересыпался на бакборт[12] и своей тяжестью удерживал судно на боку. Надежды на ценный груз не оправдались. Тут нечего было спасать.
— Здесь нет никого, — сказал капитан Гуль.
— Никого, — подтвердил юноша, пройдя в переднюю часть трюма.
Но собака на палубе продолжала заливаться лаем, как будто настойчиво требовала внимания людей.
— Здесь делать нечего, — сказал капитан Гуль. — Идем назад.
Они поднялись па палубу.
Собака подбежала к ним, потом поползла к юту[13], как будто звала их туда.
И люди пошли за нею.
Пять человек — вероятно, пять трупов — лежали в кубрике[14] .
При ярком дневном свете, проникавшем в отверстие меж двумя балками, капитан Гуль увидел, что это были негры.
Дику Сэнду, переходившему от одного к другому, показалось, что несчастные еще дышат.
— На борт «Пилигрима»! Всех на борт! — приказал капитан Гуль.
Матросы, оставшиеся в шлюпке, были призваны на помощь. Они помогли вынести потерпевших крушение из кубрика.
Это было нелегкое дело, но через несколько минут всех пятерых спустили в шлюпку. Никто из них не приходил в сознание. Однако капитан Гуль надеялся, что несколько капель лекарства и глоток-другой воды возвратят этих людей к жизни.
«Пилигрим» лежал в дрейфе всего в полукабельтове, и шлюпка быстро подплыла к нему.
При помощи подъемного горденя[15], спущенного с грот-мачты, потерпевших крушение поочередно подняли на палубу «Пилигрима». Собака также не была забыта.
— О, несчастные! — воскликнула миссис Уэлдоп при виде пяти распростертых неподвижных тел.
— Они живы, миссис Уэлдон! — сказал Дик Сэнд. — Они еще живы. Мы их спасем!
— Что с ними случилось? — спросил кузен Бенедикт.
— Дайте им прийти в себя, и они расскажут нам свою историю, — ответил капитан Гуль. — Но сначала их надо напоить водой и дать им немножко рому.
И, повернувшись к камбузу, он громко крикнул:
— Негоро!
При этом имени собака вся вытянулась, словно делая стойку, глухо заворчала, а шерсть у нее поднялась дыбом. Кок не показывался и не отвечал.
— Негоро! — еще громче крикнул капитан Гуль.
Собака яростно зарычала.
Негоро вышел из камбуза.
Не успел оп сделать и шагу, как собака прыгнула, стремясь вцепиться ему в горло.
Португалец отшвырнул ее ударом кочерги, которой он вооружился, выходя из камбуза. Двое матросов схватили собаку и удержали се силой.
— Вы знаете этого пса? — спросил капитан Гуль у кока.
— Я? — удивленно воскликнул Пегоро. — И в глаза его никогда не видел!
— Вот странно! — прошептал Дик Сэнд.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. Спасенные с «Пальдека»
Работорговля все еще широко распространена во всей Экваториальной Африке, Несмотря на то, что вдоль берегов континента крейсируют английские и французские военные корабли, суда работорговцев по- прежнему вывозят из Анголы и Мозамбика негров-невольников. Спрос на «черный товар» все еще велик во многих странах, и, надо сказать, — даже цивилизованного мира.
Капитану Гулю это было известно.
Хотя та часть океана, где сейчас находился «Пилигрим», лежала в стороне от обычных путей невольничьих судов, капитан Гуль подумал, что спасенные негры, вероятно, принадлежали к партии рабов, которых «Вальдек» вез для продажи в какую-нибудь колонию на Тихом океане.
На «Пилигриме» спасенных негров окружили самым заботливым уходом. Миссис Уэлдон с помощью Ван и Дика Сэнда поила их с ложки холодной водой, которой они, вероятно, были лишены несколько дней.
В конце концов вода, которой они так долго были лишены, и несколько глотков бульона вернули бедных негров к жизни. Один из них — на вид старик лет шестидесяти — говорил по-английски; вскоре он уже был в состоянии отвечать на вопросы.
— Что случилось с «Вальдеком»? — спросил прежде всего капитан Гуль. — Он столкнулся с другим судном?
— Дней десять тому назад, темной ночью, когда все спали, на нас налетел какой-то корабль, — ответил старый негр.
— Что сталось с командой «Вальдека»?
— Не знаю. Когда мы поднялись на палубу, там уже никого не было, господин.
— Вы думаете, что экипаж «Вальдека» успел перебраться на борт того судна, которое столкнулось с «Вальдеком»?
— Надо надеяться, что так было, господин.
— И это судно после столкновения не остановилось, чтобы подобрать пострадавших?
— Нет.
— Может быть, оно затонуло?
— О нет, — покачав головой, ответил старый негр, — мы видели, как оно удалялось.
То же самое утверждали и все спасенные с «Вальдека». Как бы это ни казалось невероятным, однако действительно часто случается, что капитан корабля, по вине которого произошло какое-нибудь ужасное столкновение, спешит поскорее скрыться, нимало не заботясь о несчастных, которых он обрек на гибель, и даже не пытается оказать им помощь!
Строгого осуждения заслуживает возница, наехавший на улице на прохожего и пытающийся скрыться, предоставляя другим заботу о жертве своей неосторожности. Но пострадавшему от несчастного случая на улице быстро окажут первую помощь. А что же сказать о людях, которые бросают на произвол судьбы утопающих в открытом море? Такие люди позорят человеческий род!
Капитан Гуль мог бы рассказать о многих случаях такой бесчеловечной жестокости. Он повторил миссис Уэлдон, что, как ни чудовищны подобные факты, они, к сожалению, не так уж редки.
Затем он продолжал допрос:
