Я всю округу вырвал из тенет
Нечистой веры, землю соблазнявшей.
Мужи, чьи взоры созерцали бога,
А дух рождал священный цвет и плод.
Моих собратий, чей в монастырях
Был замкнут шаг и сердце было строго'.
Мне явленная, и благоволенье,
Мной видимое в ваших пламенах,
Как розу раскрывает солнца зной,
Когда всего сильней ее цветенье.
Могу ли я пребыть в отрадной вере,
Что я узрю воочью образ твой'.
Все то, чего душа твоя ждала;
Там все, и я, блаженны в полной мере.
Надежда всех; там вечно пребывает
Любая часть недвижной, как была.
И наша лестница, устремлена
В его предел, от взора улетает.
Дотуда от земли взнеслась когда-то,
Когда предстала, ангелов полна.1568
Ничья стопа, и для сынов земли
Писать устав мой — лишь бумаги трата.
Теперь вертепы; превратились рясы
В дурной мукой набитые кули.
Всевышнему, как в нынешние дни
Столь милые монашеству запасы.
Наследье нищих, страждущих сугубо,
А не родни1569 иль якобы родни.
Что раньше минет чистых дум пора,
Чем первый желудь вырастет у дуба.
А я — молитвой и постом упорным;
Франциск смиреньем звал на путь добра.
Тот путь, каким преемники идут,
Увидишь сам, что белый цвет стал черным.
И вскрылось море, промысл объявился
Чудесней, чем была бы помощь тут'.
С собором, и собор слился тесней;
Затем, как вихорь, разом кверху взвился.
Меня взметнула легким мановеньем,
Всесильным над природою моей;
Так быстро не спешат в земном краю,
Чтобы с моим сравниться окрыленьем.
Надежду вновь обресть усладу Рая,
Которой ради, каясь, перси бью, —
Свой перст в огне, чем предо мной возник
Знак, первый вслед Тельцу,1571 меня вбирая.
Высоких сил, который возлелеял
Мой гений, будь он мал или велик!1572