— Куда сворачивать, показывайте, — потребовал Денис.

— На следующем перекрестке налево и в арку…

Денис, не снижая скорости, влетел в какой-то двор и запетлял переулками и подворотнями, едва успевая выполнять указания Лилии. В делом вряд ли получалось быстрее: теплый вечер, во дворах дети, пенсионеры и снова дети, но зато не было светофоров и вероятность встретить гаишников падала до нуля.

Через двадцать четыре минуты с визгом тормознули у Лилиного подъезда, пугая бабок на лавочке, ринулись внутрь. Щербак, забыв о приличиях, первым ворвался на лестницу, добежал до двери и растерянно замер, сообразив, что ключа-то у него нет. Лилия торопилась за ним, но остановилась как вкопанная у почтового ящика. Сквозь дырочки в дверце было заметно, что что-то белеет внутри, а сама дверца была погнута. Очевидно, то, что нужно было положить в ящик, не пролезло в стандартную щель для газет и журналов, и кто-то плоскогубцами отогнул уголок дверцы. Руки у Лилии заметно дрожали, и Денис, отобрав у нее ключ, достал пакет.

Это был абсолютно стандартный конверт, заклеенный, с маркой, вместо адреса большими печатными буквами карандашом написано: «Грязнову». Причем писали уже после того, как конверт наполнили, — нажим грифеля неровный, а в двух местах острие карандаша даже прорвало бумагу, и сквозь отверстия торчало что- то белое и мягкое.

— Лиля, спуститесь, спросите у ваших соседок, не заходил ли кто из посторонних в течение последнего часа в подъезд? Если заходил, пусть опишут, как выглядел, если был на машине — как выглядела машина?

— Не-ет. — Девушка отрицательно затрясла головой. — Я должна увидеть, что там внутри.

— Мы пойдем вместе, — Щербак обнял ее за плечи и потащил вниз по лестнице. — Пусть лучше Денис сам посмотрит, а то эти старушенции мне без вас ничего не скажут, а у нас, может, каждая минута на счету… — уговаривал он, а Лилия беспомощно оглядывалась на Дениса, ища поддержки.

— Я буду в квартире, — бросил Денис, стараясь не встречаться взглядом с Лилией.

Около почтового ящика делать действительно было больше нечего. Отпечатков подошв на бетонном полу не было и в помине, возможно, на обувь того, кто гнул дверцу, и попали частички краски, облупившейся с металла, но они наверняка микроскопические и без лаборатории тут не обойтись. Снимать отпечатки с дверцы — тоже гиблое дело, не имея под рукой бригады экспертов. Хватит, уже сняли у Боксера, называется. Да и что с ними делать потом, с отпечатками, с чем сравнивать?

Но конверт Денис все-таки в лупу рассмотрел: бумага рыхлая, чистая, наклонившись к конверту, он почувствовал острый запах аптеки. Осторожно ножом вскрыл письмо, вытряхнул на чистый лист бумаги содержимое. Большой, размером с кулак, комок ваты, чуть-чуть испачканной кровью. Прежде чем развернуть вату, закурил, подошел к окну: Лилия с Николаем беседовали с бабушками. Лилия возбужденно жестикулировала, бабушки изумленно всплескивали руками.

Денис выбросил сигарету в раковину, зачем-то вымыл руки. Осторожно, двумя пальцами взялся за ватный комок, но тот не желал разворачиваться, засыхающая кровь намертво склеила все вокруг. Пришлось снова вооружиться ножом.

Одновременно зазвонили сразу два телефона: Лилин на столе и мобильный в кармане. Денис схватился сперва за тот, что на столе. Какая-то женщина:

— Можно Лилю?

Денис, не отвечая, отключился. Мобильник в кармане продолжал звонить. Макс:

— Те записи, что ты утром прислал, тоже не годятся. Похитителя среди этих мужиков нет.

Значит, не Шуйский и не Рыбалко. Впрочем, Денис и не ждал на их счет положительного ответа.

Через минуту он с отвращением смотрел на облепленное ватными клочками левое ухо и пытался вспомнить, какие уши были у Игоря. Обыкновенные. Ничего особенного, впрочем, на его уши Денис никогда особо внимания не обращал. Перевернув ухо ножом, Денис рассмотрел срез — ровный, явно сделанный одним движением. Ублюдки! Разрез точно сделан не полчаса и даже не час назад — кровь совершенно свернулась. Значит, когда они звонили, конверт уже мог давно лежать в почтовом ящике, и, значит, опрос бабушек, скорее всего, ничего не даст.

Денис прикрыл послание газетой и вышел во двор. Николая не было, Лилия объяснялась с соседкой.

— … даже и не думай их вызывать, — увещевала бабушка. — Вон в соседнем доме через дверь железную ломились к Васильеву, у которого гараж вон стоит. Он вызвал, пришли, повынюхивали, а на следующей неделе его таки обнесли подчистую. Они все заодно…

Заметив Дениса, бабулька замолчала и, обиженно поджав губы, отошла к соседнему подъезду,

— Видели молодого парня примерно полчаса назад, по виду мог быть посыльным или курьером, Николай побежал догонять, — сказала Лилия.

— Хорошо, — сказал Денис. — Только как он его догонит?..

— Вы скажете мне, что там?

Денис кивнул.

—  Давайте дождемся Николая.

Взмыленный и унылый Щербак вернулся через пару минут. Как успехи, можно было и не спрашивать.

— За двором его никто не видел. Я дошел до троллейбусной остановки и настолько же пробежал в другую сторону — бесполезно.

— Они прислали палец, да? Мизинец? — не отставала Лилия.

— Ухо, — ответил Денис. — Хотите, можете посмотреть.

— Меня сейчас вырвет. — Девушка отбежала за скамейку и судорожно схватилась за горло.

Щербак бросился помогать, но приступ рвоты закончился, так и не начавшись. Лилия только побледнела и дышала тяжело и прерывисто:

— По-моему, пора звонить в милицию. Мы сами уже не в состоянии справиться с ситуацией.

— Давайте поднимемся, сварим кофе и крепко подумаем, — предложил Щербак.

В квартире он первым делом усадил Лилию на диван, напоил минералкой, завернул ухо вместе с ватой в газету и вынес на балкон, сам сварил кофе и все это молча, участливо поглядывая на девушку. Денис тоже не торопился приступать к обсуждению. Лилия не выдержала первой:

— Что вы со мной носитесь, как с калекой?! Мы будем звонить в милицию или не будем? Когда человеку отрезают уши — это уже не шутка, это серьезно. Мы не справимся сами.

— Милиция Игорю не поможет, — возразил Николай, — не забывайте, чем он здесь занимался и почему его похитили. Он расследовал убийство, которое милиция же и замяла!

Потом он начал мямлить что-то несуразное о том, что Лилии лучше уехать из города или перебраться пока к каким-нибудь знакомым. Угораздило же его влюбиться в самый неподходящий момент! — выругался про себя Денис, а вслух, прерывая туманные речи напарника, сказал:

— Если похитители захотят убить Игоря, то никакая милиция его не спасет.

— Если мы не найдем прибор, они его точно убьют! — запальчиво воскликнула Лилия. — Нужно искать прибор. Нужно что-то делать, в конце концов! Давайте поедем к Шуйскому, давайте заставим его, по крайней мере, признаться, оружие у него украли или не оружие, давайте устраивать засаду на чеченцев. У вас хоть какие-то зацепки еще есть?! Ну нужно же что-то делать! Нужно же!

— Лиля, успокойтесь, выпейте еще водички, — запричитал Щербак. — Слышите, телефон звонит, надо подойти, спокойно ответить, вдруг это важно…

Девушка бросилась к телефону, несколько секунд слушала, потом закричала: Послушайте, вы! Вы звоните по моему номеру, вы суете свои кровавые посылки в мой почтовый ящик, так и ведите переговоры со мной, слышите! Я требую, чтобы вы немедленно рассказали… — она вдруг осеклась на полуслове и молча передала трубку Денису.

— Слушай, Грязнов, даю тебе еще тридцать шесть часов. Если к десяти утра вторника прибора у тебя не будет, твоему дружку отрежем голову. Понял?

— Я хочу поговорить с Игорем, — потребовал Денис.

— Перебьешься, — отрезал похититель.

Денис настаивал: