Игорь говорил, что родители живут в Ясных Водах. От Снежинска до поселка было километров двадцать. Но, не проехав и пяти, Денис, чертыхнувшись, съехал на обочину. Двигатель «троил», чихал и, при попытке увеличить скорость хотя бы до девяноста, откровенно захлебывался. Открыв капот, Денис проверил фильтр тонкой очистки — как он и предполагал, фильтр приказал долго жить. Тут же невесть откуда появился сочувствующий.

— Хорошая тачка, — сказал он авторитетно, заглядывая через плечо, — у меня у шурина такая же. Взял убитую за штуку семьсот. Сам поднимал, — он помолчал, потом, нерешительно озираясь, поинтересовался шепотом: — У Рахаева, что ли, заправлялся?

Денис слегка кивнул, не оборачиваясь, пусть понимает как хочет.

— Не местный? И не объяснил никто? Надо ж было девяносто восьмой финский! А вообще, — он начал перечислять: — Сперва пальцы, потом фильтр тонкой очистки, потом бензонасос… Хочешь, мастерскую подскажу? Шурину развал за полтинник сделали. Лазерный, все дела… А лучше… — он исчез на минуту и вернулся с канистрой бензина, — хоть разбавишь, до мастерской доехать.

— Мужик, у меня полный бак почти, — отмахнулся Денис. Он выкрутил и выбросил фильтр, просто соединив шланги куском резиновой трубки и зажав парой хомутиков.

— Не вопрос! — суетился доброхот. — Твой сольем в пустую канистру, мой зальем. Всего двадцатка с тебя — по рубчику на литре. И на заправку больше не суйся! Видишь мужика на обочине, с раками, с картошкой, с таранкой, с чем угодно — по-любому у него бензин есть. Хоть с чем стоит, хоть там с цветочками. Если мужик, не баба — значит, с бензином. Только смотри, чтоб поменьше других машин и ментов чтоб не было… Так берешь канистру, то есть меняешь? За пятнал отдаю.

Денис взял. Даже две. Дорога недальняя, но наверняка ни одной станции техобслуживания по пути не будет, а вдруг действительно бензонасос гавкнется, тащить машину обратно в город на эвакуаторе обойдется гораздо дороже, чем тридцать рублей. Была, правда, мысль, что доброхот ему тот же самый бензин с очередного «Антея», только с наценкой, продал, но до поселка доехал без приключений, и даже выхлоп стал почище.

При въезде красовалась чугунная пушка на гранитном валуне, сгодившемся бы и для постамента Медного всадника. Надпись на нем гласила: «Сие городище

Ясные Воды заложено в лето 1743 года от Рождества Христова». От былого величия сохранилась приземистая свежеоштукатуренная с фасада церковь. Дьяк в черной рясе, развевающейся на ветру, стоя на стремянке, размеренно и монотонно звонил в колокол. Низкие неряшливые тучки торопливо проносились над самой колокольней, а высоко над ними застыли серые с проседью облака.

Спросить, которая из пяти расходящихся лучами улочек — Якова Свердлова, было не у кого. Справляться в магазинчике Денис не стал — и так, наверное, весь поселок только про Вовков и судачит. Улицы, расходящиеся от церкви, немного попетляв, вновь сходились на противоположной околице у элеватора. Объехав их по порядку, Денис нашел нужный дом.

Вовки, отец и мать, были во дворе. Он сколачивал под навесом улей, она, увязая в раскисшей грядке, разбрызгивала веником из ведра черную радужно-маслянистую жидкость. Отец, завидев подъехавшую машину, остановился, а мать, скользнув по ней взглядом, продолжила окроплять капустную рассаду, как будто не веря, что это к ним, а может, желая задержаться еще чуть-чуть в маленьком зеленом мирке, где ничего не стряслось.

— Я Денис Грязнов, — на всякий случай он протянул отцу удостоверение частного детектива, но тот не взял — схватил ветошь, нервно помял и протянул руку. — Игорь просил меня приехать.

— Да-да, я знаю. Игорь говорил… Петр Семенович. А это мать, — он кивнул, — Светлана Сергеевна… А Игорь, значит, вас не проводил?

— Мы с Игорем, похоже, разминулись… — ответил Денис. Надежда, что Игорь может жить у родителей, не оправдалась. — А когда он говорил, что я должен приехать?

— Что должны — так не сказал, собирался попросить… — замялся отец, — пойдемте в дом.

Подошла мать и, остановившись шагах в пяти, еле слышно поздоровалась.

— Это Денис, — облегченно сказал Петр Семенович, повернувшись к ней, — начальник Игоря. Игорь о нем рассказывал.

— Здравствуйте, Денис! — еще раз поздоровалась мать. — Пойдемте, я накормлю вас обедом… Пойдем, Петь… А лучше давайте я вам сюда вынесу, погода хорошая…

Денис остался один. Прошелся по двору. Он был ухожен, за домом стояли четыре улья, гнулись под ветром несколько стареньких низкорослых яблонь с отпиленными под самый ствол, тщательно замазанными специальным варом сучьями. Здесь же располагались удобства.

— Денис! — окликнул его с крыльца Петр Семенович, — пойдемте руки мыть.

Они вошли в дом. Обстановка была простенькой, только новый немецкий холодильник, уходивший под самый потолок (наверняка подарок Олега), бросался в глаза и еще странный агрегат с хромированным рукомойником, на манер поездного.

— Это Петр Семенович сам соорудил, — с гордостью сообщила Светлана Сергеевна, у нас и душ есть горячий. Подведут газ — совсем хорошо будет, а так, с баллонами, немного накладно.

— Ой, мать! — неожиданно разозлился Петр Семенович, — ты тут такое скажешь! Пятнадцать лет на соседнюю улицу нитку тянут. До нас в следующем веке очередь дойдет!

Вода была обжигающе горячей. Как сделать похолоднее, Денис не разобрался, Петр Семенович, стоявший наготове у него за плечом, хотел, похоже, подсказать, но, смутившись, промолчал и поскорее протянул полотенце.