спущенными колесами и разбитым, провисшим внутрь лобовым стеклом, оглашая окрестности неистовым воем. Рядом бесновался владелец — в другое время, вероятно, солидный господин лет сорока — сорока пяти, худощавый, с испанской бородкой. Проникнуть внутрь, чтобы отключить сигнализацию, он не мог: двери заблокировало, а дистанционный пульт не срабатывал. Денис записал номер машины.
— Вставай! — он еще раз огрел Щербака подушкой — тот уже снова храпел.
— Завтрак мне закажи в номер… кофейку, картошечки, кусок мяса, можно еще блинчиков каких- нибудь…
— Кто спит, тот обедает. А заодно и ужинает, ленивец чертов!
Денис спустился в ресторан, заказал себе яичницу и через четверть часа занял позицию на месте позавчерашней стычки, за мусорными баками. Сигнализация наконец смолкла, Рыбалко, подоспевший на помощь пострадавшему, надоумил его продавить стекло в кабину и пролезть в образовавшееся отверстие.
История с «Волгой» повторилась практически в точности. Худощавый с бородкой сетовал: нужно, мол, было заплатить за стоянку, но цены же свинские, втрое выше, чем повсюду, Рыбалко искренне сочувствовал. Эвакуатор был уже тут как тут. Не успел он отъехать, как появился тот самый пацан, что проколол колеса «Волге» — пришел за вознаграждением, а минуты через две-три вернулся и гостиничный секьюрити.
Денис подождал, пока он достанет из кармана деньги, и вылез из своего укрытия.
Первым среагировал пацан: зажав выручку в кулаке, на всякий случай попятился по направлению к подворотне, в которую драпал в прошлый раз, задом-задом и дал стрекача.
— Доброе утро! — памятуя о медвежьем пожатии Рыбалко, Денис руки не подал, снял воображаемую шляпу. — Хороший бизнес. Только помощники малость бестолковые. Тот, что на стоянке, — слишком наглый. С клиентом нужно мягче. Ласковее. А этот какой-то полохливый. Чего бежать, если все схвачено? Ты бы его проинструктировал, что ли. У тебя ведь все схвачено? Или нет? Если нет — дело дрянь. Только на моих глазах: «Волга», теперь «мерс». Однажды можно крупно погореть.
— Пива хочешь? — спросил Рыбалко как ни в чем не бывало.
В ресторане они за столик не сели, на этот раз Рыбалко провел Дениса в служебное помещение, очевидно, в собственную резиденцию. Вместо обещанного пива он достал из ящика стола бутылку армянского коньяка «Ани».
— Хороший коньяк, один из моих любимых, — похвалил Денис, слегка покривив душой. Потом отодвинул в сторону два пузатых бокала, — в другой раз! Ты на работе, я на работе, так что давай отложим. Еще вспрыснем, если будет повод.
Рыбалко молча ждал, что он скажет дальше.
— Эти позавчерашние типы меня достали. Ты выяснил, на кого они шестерят?
— На Боксера, — ответил Рыбалко таким тоном, будто Денис давно просил его узнать, и вот он выполнил просьбу старого приятеля.
— Кто такой Боксер?
—О-о-о! — Рыбалко расслабился и укоризненно покачал головой. — Куда ж ты суешься всех разводить, если не знаешь даже, кто такой Боксер! Боксер — человек известный, правая рука Пасечника, специалист по мокрухе и вообще…
— Какое отношение имеет Боксер к гостинице? Он ваша крыша?
— Издеваешься? Здесь тебе не Москва! На кой Боксеру, тем более Пасечнику этот «Рэдисон»?! Такие «Рокфеллеры», как мой шеф, у нас все под ментами сидят. А у Боксера у самого коттеджик ненамного меньше нашей развалюхи. Возле облгаи на Чапаевке. Можешь съездить полюбоваться местными достопримечательностями. У него такой а-ля замок под зеленой крышей, не ошибешься. А еще лучше — езжай домой прямо сегодня, пока катафалк заказывать не пришлось.
— Это ты мне в свете последних событий советуешь или чисто по-человечески? — съязвил Денис в ответ. — В первый день чего прямо не сказал, с кем воюем? Стеснялся?
— Удивлялся! — скривился Рыбалко. — С чего это Боксер решил с тобой полиберальничать? Цивилизованным стал, типа? Богобоязненным, блин! Или у тебя в Москве сильно крыша крутая?
— Нормальная. Не протекает пока. Ты про Боксера расскажи поподробней…
— Я тебе что, справочное бюро?
— Да нет, конечно, — Денис не спеша поднялся. — Не хочешь, можешь не рассказывать. Только…
— Не надо! Не надо меня пугать. Сядь. Про Боксера я тебе могу рассказать только то, что любой в городе знает. Ященко Леонид Ильич, трижды судим за бандитизм, судимости сняты, сейчас как бы бизнесмен. — Пасечник вроде от чистого криминала отошел, держит в городе телевидение, телефонную связь, Интернет и прочие телекоммуникации, ну и Боксер тоже числится где-то там каким-то там исполнительным директором. И бойцы его — якобы служба безопасности ТРК «Снежинск», так что пушки у них легальные.
— А почему Боксер? Спортом, что ли, на зоне увлекался?
— Не знаю, — буркнул охранник. — Не интересовался. Если сильно надо, постараюсь узнать. Ты это оценишь?
— Не надо, — отмахнулся Денис. — Но я оценил.
— Г-э ы-ы а-э-а, а?! — промычал с набитым ртом Николай. Проглотил и повторил членораздельно: — Где шляешься, спрашиваю? Я тут завтрак на двоих заказал и уже все сам съел. Вот полбутерброда осталось, будешь?
Завтракал Щербак с комфортом: прямо в кровати, взгромоздив на колени поднос, под музыку — по телевизору крутили какой-то веселенький клип, и Николай, продолжая жевать, подергивал головой и плечами в такт музыке.
— Не буду, — Денис слил в пустую чашку остатки, кофе из кофейника. Щербак с жадными глазами тут же потянулся к чашке, но Денис, не раздумывая, проглотил все залпом. — Пока ты тут эпикурействуешь, я твою работу сделал. Пистолет у меня стащили люди Боксера.
— А, знаю. Это такой бандюк местный, подручный Пасечника, слышал вчера в городе. Какие-то малолетки пробовали кабели на площади отрубить, чтобы на цветмет сдать, так боксерские мальчики им мозги вправляли, за что болельщицкая общественность им крайне благодарна. — Николай потянулся до хруста в костях, стряхнул с простыни крошки. — Что предлагаешь? Пойдем твой ствол выручать?
Денис потянулся выключить телевизор, но Щербак завопил как ужаленный:
— Не трогай! Сейчас футбольное обозрение будет, хоть голы вчерашние посмотрим.
А пока шли местные новости. Серьезная такая, преисполненная собственной значимости девчонка- дикторша рассказывала, слишком широко открывая рот:
—.. областная администрация и деловые круги Снежинска решили почтить память безвременно ушедшего из жизни нашего прославленного земляка, профессора Ивана Константиновича Зелинского. Объявлен конкурс на лучший памятник профессору, и, как нам удалось узнать, принять участие в конкурсе пожелали не только местные художники, но и такие мэтры монументализма, как Зураб Церетели и Эрнст Неизвестный…
Денис вырубил звук:
— Найди где-нибудь нормальный магнитофон. Надо еще раз на свежую голову послушать запись.
— Да где я тебе его найду?! — возмутился Николай.
— Где хочешь. Ты же тут наладил контакты, попроси у кого-нибудь.
На самом деле надо было взять у Рыбалко, с досадой подумал Денис, у него был в его комнатенке какой-то. Но сразу не сообразил, а возвращаться к охраннику за одолжением было бы тактически не верно.
— Конечно… — бурчал, демонстративно медленно одеваясь, Щербак. — Как чуть что, сразу я… я сбегай, я найди, я принеси…
Денис на жалобы напарника не обращал внимания. Он завалился на кровать и попытался додумать
