Конечно, они уже и курили, и выпивали перед школьными дискотеками, но вот так просто собраться в будний день и отметить свой приход во взрослую жизнь – это пока было новинкой.

– А чего пить-то будем? – был резонный вопрос Мишина.

– Ну, может быть, ты нам что-нибудь сварганишь, химик?

– Легко. Только где взять ингредиенты?

– А что нужно-то?

– Лучше всего обыкновенный спирт.

– Это я тебе достану, – махнул рукой Никита Доморацкий. – У моей бабки где-то целая бутылка заначена. Она им протирает всех, кто болеет.

Решено было встретиться в доморацком дворе, в шесть часов вечера.

Коля шел во двор, высоко подняв голову, то и дело придвигая очки к переносице указательным пальцем. Он и правда ощущал себя таким большим и крутым парнем! Если бы его спросил сейчас какой-нибудь приятель, куда это он намылился, Коля свысока и так небрежно кинул бы ему:

– Да вот, с друганами идем одно дельце обмывать.

Во дворе на скамейке уже сидел нахохлившийся Груздь, рядом с ним стоял белый целлофановый пакет.

– Здорово! – поприветствовал его Коля. – А что в пакете?

– Закусон. Хлеб и огурцы соленые. У маман стырил.

– Молодец! Надо бы еще воды где-нибудь надыбать. Или сока какого.

– Да ладно. И этого хватит, – Груздь кивнул на пакет.

– Опух, что ли? А спирт мы чем разбавлять будем?

– А! Вода нужна, чтобы спирт разбавлять?!

– Ты просто гений! Как это до тебя так быстро дошло!

– Да так сразу бы и сказал! Это мы и без тебя знаем, что спирт обычно водой разбавляют. Я думал, ты чегонибудь еще нахимичишь, какое-нибудь новое пойло.

– Ну-ну, – протянул Коля. – А где Никита?

– Иди, мути воду, – сказал Груздь, – а я его буду дожидаться.

– А чего сразу я?

– Ничего. Потому что самый умный! Потому что Ник тащит спирт, я – закуску. А ты что?

– А я делаю!

– Чего там делать-то? Спирт водой разбавить? Это мы и без тебя сделаем. Так что вот дуй за водой.

Пришлось возвращаться домой за водой. Когда он вернулся в доморацкий двор, прошло не меньше получаса, а на скамейке все так же одиноко сидел скукоженный Груздь.

– Ник что, до сих пор не выходил?

– У-у, – отрицательно покачал головой Витя Груздь. – Чувствую я, сорвалось все! Давай, Колюнь, открывай бутылочку. Сейчас мы с тобой будем пить простую водичку и закусывать ее солененькими огурчиками.

– Нет уж, подожди. Надо за ним зайти. Хотя бы узнаем, в чем дело.

Дверь открыл Никита и трагически глянул на приятелей. Оказалось, что его бабушка плохо себя чувствовала, лежала на кровати и выманить ее из своей комнаты, чтобы достать заветную бутылочку спирта, было абсолютно невозможно.

Так сорвалась их первая возможность по-взрослому напиться. Груздь и Мишин с поникшими головами вышли из подъезда Доморацкого и отправились по домам.

Зато очень скоро судьба благосклонно предоставила-таки друзьям возможность напиться. Да так, что Мишина чуть было не поперли из школы.

В тот день Ник Доморацкий прибежал на первый урок с сияющими глазами, подозвал друзей и таинственным жестом указал на свой портфель. Там среди тетрадок и учебников приютилась заветная бутылочка.

– Валим с уроков?

– Сегодня же контрольная по химии.

– Коль, ну какая, на фиг, контрольная?! У тебя и так пятерка по химии. Зачем тебе эта контрольная?

– Она же подготовительная перед экзаменом!

– Да? Вот черт! – почесал голову Никита. – Ну и черт с ней, в конце концов, перепишем!

– Не, не пойдет, – вмешался Груздь. – Ты как будто нашу химозу не знаешь.

– Может, подождем до выходных? – предложил Мишин.

– Блин! Что разнылись?! Не надоело вам ждать? Все! Я эту бутылку больше таскать не буду. Пошли вы!

Доморацкий был лидером компании (по крайней мере, до тех пор пока в нее не влился Бакатин), и, следовательно, его слово было закон. К тому же серьезно подействовала угроза не увидеть больше заветной бутылочки. Короче, они сбежали с занятий и распили на троих в какой-то подворотне эту бутылку.

– Мужики, – шептал пьяный Никита. – В соседней школе, в девятом «Б», такая девчонка клевая. Может, мне ее на дискач в ДК Химволокна пригласить?

– Это которая? – спросил Груздь. Он окосел чуть поменьше, чем его приятели. А вот у Кольки все взлетало перед глазами. Он сидел, обхватив себя руками, и безуспешно пытался концентрировать плывущую реальность. Или нереальность.

– Та, которая Ленка Афанасьева, – сказал Никита.

– Ха, Ленку и без тебя пригласят, – отозвался Груздь.

– Чего? Кто это?

– Да хотя бы тот же Александров.

– Чего? Александров? Он что, к Ленке подкатывает? Да я его...

– Тихо, – сказал Груздь. – А тебе что, своих девчонок уже мало?

– Наши? Это неинтересно. Ну а ты чего раскис? – Никита повернулся к Мишину.

– Ничего. Вот думаю, как бы не стошнило.

– Не о том думаешь, мужик! У нас взрослые разговоры.

– Давай, колись, – подхватил Груздь.

– Да что колоться-то?

– А может, мы тебе поможем личную жизнь устроить!

– Я знаю, по кому он сохнет, – с усмешкой произнес Груздь.

– Ну и по кому же?

– По химичке! – оба закатились от смеха.

– Козел, – печально проронил Мишин. – Точнее, козлы.

– Да ну, чего ты в самом деле!

– Я ни по кому не сохну! И по мне тоже никто... – слезливо добавил Мишин.

– Опять двадцать пять, начинается! Никто меня не любит, никто не приголубит, пойду я на болото, наемся червяков! Ну а ты что хотел? Девчонки отвязных мужиков любят. Вот и получается, что, допустим, у Парфенова девок хоть отбавляй, одна Людка чего стоит! А у тебя – хрен на палочке!

При упоминании о Людке Мишин вздрогнул. Никто из его друзей и не догадывался, что эта Людка, самая классная девчонка соседней школы и девушка отпетого хулигана, и была причиной Колькиных страданий. Все знали, что о ней и мечтать надо забыть, потому что никому не нужны разборки с Севой Парфеновым. Мишин тоже знал, однако мечтать о ней не переставал. Наверно, это и была его первая настоящая любовь.

Сева еще не так давно учился с ними в одной школе, только два года назад его наконец-таки выгнали, что обещались сделать едва ли не с первого класса. С тех пор он как будто учился в ПТУ, но все знали, что это фикция. Сева не был примитивным хулиганом, которого все боятся. У него уже была своя машина. Все знали, что он «чем-то таким» занимается, что у него водятся деньги. Короче, его уважали.

А Люда жила в том же доме, где и Мишин, в соседнем подъезде. И Мишин каждый день после уроков