Денис нахлобучил на голову фирменную «сандуновскую» войлочную шляпу и отправился погреться в русскую парилку, повдыхать терпкие ароматы пихты и эвкалипта. Выйдя из парной, он с воплем пару раз окунулся в ледяной купели, а после проплыл из конца в конец большой, двенадцать на шесть метров, бассейн.

Несмотря на воскресный день, посетителей в общем зале высшего разряда было немного, почти вся публика этого банного дворца разместилась в 13 отдельных кабинетах, впрочем, как и сам Денис, которого пригласил в Сандуны его родной дядька, начальник Московского уголовного розыска, генерал-майор Вячеслав Иванович Грязнов. Племянник-то пригласить пригласил, а сам запаздывал. Впрочем, чему удивляться, у больших людей – большие дела (скажем потрепаться с дядей Саней, в миру – старшим следователем Управления по расследованию особо важных дел Генеральной прокуратуры А. Б. Турецким и к тому же – государственным советником юстиции 3-го класса, то бишь тоже генералом).

Обмахиваясь шляпой, Денис вернулся в роскошный трехместный кабинет, прилег на белый кожаный диван и протянул руку к телефонной трубке:

– Банщика и официанта в шестой кабинет, – сказал он и, сам слегка изумившись своему невесть откуда взявшемуся барскому тону, на всякий случай добавил: – Пожалуйста.

Хотя последнее он вполне мог и не добавлять, так как за «пожалуйста» банщики-мойщики, профессиональные парильщики, массажисты, маникюрши и прочие специалисты, здесь, естественно, не работают. Любые услуги придется оплачивать: по таксе или весомыми чаевыми; хотя бы за те же выданные Денису две простыни, шляпу, два огромных полотенца и шлепанцы. Хотел было Денис попросить у банщика еще и махровый банный халат, в каких здесь многие ходят, но решил, что в халате он будет смахивать на буржуйского жлоба, и отказался от этой затеи, удовольствовавшись тонкой широкой простыней.

Денис на несколько секунд закрыл глаза и расслабился. Интересно, что дядька собирается рассказать, зачем пригласил его сюда? Может, хочет работенку подкинуть, что было бы весьма кстати.

Десяток лет назад врио начальника МУРа Вячеслав Иванович Грязнов, серьезно поссорившись с высокопоставленными чинами МВД, намеревался было уйти из МУРа и в качестве одного из путей к отступлению открыл свое маленькое частное сыскное агентство, назвав его собственным именем «Слава», что по-латыни – «Глория». Но профессиональные недопонимания (правда, не без помощи высших правительственных инстанций) через какое-то время все же удалось преодолеть, и Грязнов-старший продолжил руководить МУРом. «Глорию» же он передал любимому племяннику, сделав его директором агентства и, стало быть, ответственным за всё и за вся. И под чутким руководством Дениса данное агентство сыщиков уже не первый год кое-как сводило концы с концами. Бывали, впрочем, времена, что в «Глории» на работу неделями никто из сыщиков не выходил, потому что просто не было ее, работы.

Денис открыл глаза и, к своему удивлению, увидел бесшумно, словно по волшебству, возникших перед ним крутобедрую в супер-пупер-мини-юбке официантку Свету – ее имя было обозначено вышивкой на кружевном белоснежном передничке, – и крупногабаритного, почти двухметрового молодого парня в ослепительно-белой униформе и такой же круглой белой тюбетейке на голове; вышивка на его нагрудном кармане гласила: «Тимур».

Света сладко улыбнулась, протянула Денису толстое меню и открыла блокнотик:

– Чего желаете?

Денис быстро полистал несколько страниц и с силой захлопнул сей талмуд:

– Светик, это не меню, а какая-то кулинарная энциклопедия, я не могу все это читать. Лучше на словах, что у вас выпить и закусить?

– У нас все! – радушно объяснила Светик. – Любые горячие и холодные закуски, алкогольные напитки – двести десять видов, от тридцати марок пива до коктейлей, текилы и сакэ; безалкогольные напитки – около семидесяти наименований...

– Ого! Ну хорошо, пусть будет какое-нибудь пиво, «Очаковское» например, две кружки... Рыбка красная какая-нибудь, вобла... – наугад начал перечислять Денис.

– Вобла, – быстро записывая, повторила Света.

– Что, и вобла есть? – удивился Денис.

– Конечно.

– Ну вы, блин, даете! Ну, раз и правда все есть, пусть тогда душа развернется: значит, мой приятель, который запаздывает, он любит коньяк КВВК и маслины, мне водку «Финляндия», но непременно со слезой. Она, конечно, безвкусная, но не хочу пьяным париться, грибочки маринованные...

– Опята, маслята, белые, шампиньоны... – затараторила было Света, но Денис ее прервал:

– Да любые! Ну хорошо, пусть будут опята. Чегонибудь из салатов и горячее – какой-нибудь нежный шашлык, на твое усмотрение. Еще «боржоми» обязательно и клюквенный сок.

Света захлопнула блокнотик и, размашисто виляя бедрами, по-хозяйски принялась пододвигать к белому дивану длинный низкий стол на колесиках, инкрустированный перламутровыми цветами. Справившись со столом, она, усиленно раскидывая свои роскошные бедра по сторонам, удалилась.

– Если понадобится парильщик, то я свободен, – сказал дожидавшийся, когда Денис обратит на него внимание, Тимур.

– Ладно-ладно, это потом, а пока принеси, Тимур, для моего друга все, что нужно: халат, полотенца там всякие, надеюсь, он скоро подъедет.

– Сей момент. – Тимур исчез так же бесшумно, как появился.

Денис поднялся с дивана и стукнул костяшками пальцев по инкрустированным красным деревом панелям – дуб или бук, определил он; затем дернул за старинную медную ручку. Как он и предполагал, под инкрустированной деревянной панелью оказался маленький холодильник, в котором лежали упаковка немецкого аспирина и пачка презервативов.

Кроме закамуфлированного холодильника в просторном кабинете находились два резных шкафа для одежды, два белых кожаных дивана – мягкий и твердый, – три таких же белых кресла; телевизор с видео, телефонный аппарат, два изящных торшера, два огромных зеркала. Висели картины – пейзаж на закате и обнаженные купальщицы на озере.

– А этот артист, кстати, сегодня у нас будет, – раздался за спиной Дениса, засмотревшегося на картину с купальщицами, голос Тимура, который принес шлепанцы, шляпу, халат, ворох простыней и полотенец.

– Какой артист?

– Который «ну вы, блин, даете», и еще этот хохмач, Ширвиндт, но тот, который отец, а не который сын, тот, что про собак по телевизору. А отец у нас завсегдатай, он тоже на сегодня кабинет заказал.

– Ну, поздравляю, – пожал плечами Денис, – автографы я брать не собираюсь, знакомиться – тоже. Надеюсь, ваши артисты отдохнуть не помешают?

– Нет-нет, они всегда тихие, если, конечно, не переберут.

– Прямо как простые смертные, – съязвил Денис. – У меня пока все, Тимур... О, да как вас много, – улыбнулся Денис вошедшей с подносом на руке Свете и второй официантке, что катила раздаточный столик с яствами, и попал впросак. Вторая официантка была откровенно страшненькая и плоская как доска.

Инкрустированный стол начал быстро заполняться бутылками, рюмками и тарелками с салатами. Чтобы не мешать, Денис вновь прилег на диван и прикрыл глаза, притворившись расслабленным после парной. Сделал он это по двум причинам: во-вторых, чтобы не видеть страшненькую, а во-первых, принялся представлять, как смахнул бы супер-пупер-мини-юбку со Светы и... что бы он увидел? Ничего нового и необычного, конечно, но нарисованной воображением картиной Денис остался вполне доволен.

– Не спи, племяш, замерзнешь! – раздался над самым ухом голос Вячеслава Ивановича – крепкого пятидесятилетнего мужчины с коротким, как у Дениса, ежиком пегих волос на голове. – А в бане это не годится.

Приподнявшись с дивана, Денис крепко пожал протянутую руку:

– Ну, какие люди и без охраны!

– Зачем мне охрана, ты же сам охрана.

– Да-а, Вячеслав Иваныч, давненько мы не виделись, видно, ты подзабыл, что я не охрана, а детектив.

Несмотря на родственные отношения, а может, и благодаря им, Денис искренне уважал дядю, но не за генеральский чин, а за высочайший профессионализм и изрядный опыт. Возможно, благодаря этому отношения у них были скорее дружески-коллегиальными, чем родственными.