– Аналогично».

Короткие гудки.

Демидыч, улыбаясь, потер руки и положил их на руль. Его «девятка» выехала со двора и направилась к Цветному бульвару. Притормозив возле киоска, Демидыч выскочил из машины, купил штук пять журналов – «Автомобиль», «Автошоу», еще каких-то, и снова запрыгнул в машину. При первых признаках наметившегося впереди автомобильного затора он остановился у тротуара, вышел из машины, достал из багажника оранжевую куртку с надписью «пресса», повесил на шею бинокль и сверху надел оранжевую куртку.

Расталкивая прохожих, держа под мышкой журналы, он минут пять бежал в сторону пробки, временами останавливаясь и обшаривая крыши автомобилей в поиске черного верха пятисотого «мерседеса» Мишина.

Вот он! Или не он? Всего два черных «мерседеса» на горизонте, и оба, скорее всего, пятисотки. Демидыч побежал еще быстрей, остановился, не обращая внимания на прохожих, приставил бинокль к глазам и, к счатью, разглядел в бинокль за тонированными стеклами машины худое лицо Мишина.

Лавируя между автомобилями, подняв журналы над головой, Демидыч побежал по направлению к черному пятисотому «мерседесу», на всякий случай пару раз остановился, без долгих разговоров сунул водителям в открытые окна по журналу и приблизился к автомобилю Мишина.

Демидыч помахал перед лобовым стеклом журналом и крикнул:

– Презентация нового номера, всего десять рублей, в каждом номере – купон, вы непременно выиграете автомагнитолу! – Но Мишин и не думал опускать стекло окна.

– Пожалуйста, возьмите, мне надо выполнять план! Я инвалид, у меня порок сердца, жена голодная на даче сидит, ну всего десять рублей, ну что вам стоит? – чуть не плакал огромный Демидыч, не слишком-то умело изображая несчастного инвалида.

Кажется, сердце Мишина дрогнуло, он зашевелился, и боковое стекло машины опустилось, но всего лишь на каких-нибудь пять сантиметров. Демидыч хотел было просунуть в окно журнал, но Мишин отрицательно помотал головой, из окна была выброшена десятирублевая купюра, стекло тут же поползло вверх, но Демидыч все же ухитрился двумя пальцами незаметно бросить за стекло в салон «мерседеса» маленький шарик репейника, размером с косточку вишни. Правда, в отличие от настоящего репейника, этот шарик своими колючками вполне спокойно мог приклеиваться к любой поверхности, в том числе и к смазанному маслом стеклу; сейчас же не замеченный Мишиным «жучок» благополучно упал на пол, рядом с сиденьем водителя. Но Мишину было не до жучков.

Минут через десять в правом наушнике (левый был предназначен для связи с офисом «Глории», где постоянно дежурил компьютерщик Макс) Демидыч услышал шумное сопение Мишина, затем звуки набираемого на сотовом телефоне номера.

«Милая, мне так плохо... Ну, не надо меня успокаивать! Я своих отправил на дачу, и ты уезжай, сегодня же, в Екатеринбург, к маме! Да, это приказ... Ну что это значит, любовницы не подчиняются приказам, я же за тебя отвечаю! В общем, считай, что меня уже нет, а тебе еще жить и жить. На твой счет я перевел вчера сто тысяч... Молчи! Пойми, когда меня не станет, ты можешь быть под подозрением, тебя тоже могут убрать, а перед этим – даже страшно подумать... Как – зачем, чтобы ты рассказала, что знаешь обо мне, а ведь ты же ничего не знаешь, моя милая! Короче, я сказал, ты уматываешь из Москвы сегодня же! Да, я скоро вернусь, но это не главное... Вовсе у меня не депрессия, я просто знаю, что за Бакатиным последую я. Прекрати глупые утешения! Все, я тебя целую! И не звони мне больше, я отключаю сотовый».

И далее уже сдавленные рыдания Мишина.

«Мерседес», продвигаясь по Ярославке (где, на удивление, сегодня не было пробок), быстро направлялся прочь из Москвы, он уже пересек окружную Кольцевую и ехал в сторону Мытищ. Стараясь не потерять Мишина из виду, но все же и не приближаясь близко, Демидов преследовал его на своей «девятке».

Мишин въехал в Мытищи, свернул в сторону военного городка. Остановился возле высоких железных ворот бывшего завода железобетонных конструкций, а ныне ЗАО «Матрешка» – во всяком случае, именно такую надпись на воротах разглядел в бинокль Демидыч, который остановился метрах в двухстах поодаль.

Демидыч вспомнил анекдот, который недавно рассказывал Денис.

На один бывший военный завод, начавший выпускать после конверсии вместо военных самолетов глиняные свистульки, приехала американская делегация:

«Зачем вам миллион свистулек в год?» – спрашивают гости.

«За каждую свистульку нам Казахстан дает по барану».

«А что вы делаете с миллионом баранов?»

«За каждого барана нам Латвия дает по электромотору».

«А что вы делаете с электромоторами?»

«За каждый мотор нам Украина дает по трактору».

«А не много ли для вас миллион тракторов в год?»

«За эти тракторы Индия дает нам глину для свистулек».

Похоже, и здесь было нечто подобное....

Наконец ворота раскрылись, в них мелькнул охранник с короткоствольным автоматом на боку. В ушах Демидыча по-прежнему кроме поскрипывания ворот слышалось лишь резкое и какое-то натужное дыхание Мишина, который, остановив машину, вышел из нее, с силой хлопнув дверцей.

«Вон! Все вон отсюда! Все уволены! Убирайтесь сейчас же!» – затихая, послышались в наушниках Демидыча истеричные вопли Мишина, он быстро удалялся от своей машины.

Демидыч тронулся с места, быстро проехал ворота и по проселочной дороге, уходящей в лесок, покатил вдоль высокого железобетонного забора, сверху обильно приправленного мотками серебристой колючей проволоки, играющей на солнце своими длинными лезвиями, острыми как бритва.

Дальше забор уходил влево, дорога – вправо. Демидыч остановился. Что делать? Этот забор действительно неприступен, даже если, запрыгнув, подтянуться на руках, затем в кевларовых перчатках ухватиться за край колючки (ее лезвия не разрежут пуленепробиваемый кевлар), но ее там столько намотано, что если даже максимально грамотно и быстро перекусывать, то на это все равно уйдет как минимум полчаса. А в наушниках по-прежнему тишина. Но делать нечего, стоит попробовать.

В этот момент послышался приглушенный одиночный выстрел. Стреляли в здании за забором, по звуку Демидыч определил автомат Калашникова.

«Неужели этот психопат кого-то застрелил? Или сам покончил с собой?» Возиться с колючей проволокой уже не было времени. Если Мишин там действительно кого-то грохнул, то тут уж не до конспирации. Демидыч бросился к машине и, развернувшись, погнал обратно, к воротам ЗАО «Матрешка».

Он даже не удивился, обнаружив, что на сей раз ворота были гостеприимно распахнуты, а по дороге прочь от них ехали белая «Нива» и серый «ауди», в обеих машинах сидели люди в комуфляжной форме. За рулем «Нивы» Демидыч без особого труда рассмотрел охранника, который открывал Мишину ворота.

Демидыч выскочил из машины и бросился в раскрытые ворота. Оказавшись на территории «Матрешки», он увидел множество железнодорожных контейнеров, стоящих в два ряда вдоль забора, далее располагался серый заводской корпус, в котором когда-то месили бетон и изготавливали железобетонные плиты.

Высокие металлические двери были закрыты, зато открыта маленькая дверца сбоку.

Вынув из кобуры под мышкой пистолет «глок», Демидыч бросился в дверь, и то, что он увидел внутри, заставило его остановиться.

В огромном помещении стояли и лежали многочисленные высокие пластмассовые фигуры – уже раскрашенные и еще нет – в человеческий рост пузатые матрешки, нарумяненные ваньки-встаньки, пугающие алыми языками огромные медведи на задних лапах, с занесенными над головой пластмассовыми топорами. И за всем этим количеством кукол нигде не было видно Мишина. Только вот запах... Запах разлитого бензина! Едва Демидыч успел об этом подумать, как невдалеке раздался взрыв, и огромное огненное облако стремительно понеслось к нему, мгновенно воспламеняя фигуру за фигурой, облитые бензином.

– Стой! – зачем-то крикнул Демидыч, пятясь к выходу. Его рука автоматически потянулась к рации в