– Ну а я генерал Грязнов, начальник уголовного розыска.

– Чудно, просто великолепно, – произнес Грингольц первые слова. – Но я вроде ни в чем не виноват.

– Разберемся! – пообещал Грязнов. – Ребята, давайте, отстегивайте его, – бросил Грязнов омоновцам.

Те освободили Гришу от наручников и вынесли его на улицу. Ноги почти не слушались Грингольца. Вслед за омоновцами, едва поспевая за ними, семенил Рогачевский, причитая на ходу:

– Да что же это такое? Откуда он здесь взялся? Что за безобразие? Охрана! Ко мне! Быстро!

Тут же, как из-под земли, нарисовались Василий с Алексеем, со следами похмелья и недоумения на лице.

– Это кто такой? – бесновался Рогачевский. – Откуда он здесь взялся, я вас спрашиваю? Что вы молчите как истуканы?

– Дак это, – выдавил наконец из себя Василий. – Хозяйка привезла. Велела кормить и приглядывать.

– А мне почему не доложили? – не успокаивался Магнит Игнатьевич.

Охранники виновато молчали.

– Не слышу ответа! Почему я не знал, что в доме находится посторонний человек?!

– Она нам денег дала, – прошептал Леха. – Чтобы мы вам не говорили ничего.

– Денег дала! – всплеснул руками генерал. – Охрана подкуплена. Бойцы советской армии продались! Под суд! Под трибунал! На передовую!

Наконец Рогачевский умолк, помолчал минуту и тихо поинтересовался:

– И что, много дала?

– Много, – вздохнули хором солдаты.

– И куда дели? Пропили, небось?

– Мамкам в деревню отправили, – отвечали охранники, глядя в пол.

– Ну, черт с вами. Идите с глаз долой, – прикрикнул Магнит Игнатьевич.

Солдаты мгновенно испарились.

– Ну и как их накажешь после этого? – обратился Рогачевский к Грязнову. – У одного мать с четырьмя детьми без мужа мается, а у другого сестренка малая больная.

Грязнов кивнул, взял поникшего старика под локоть и, проводив до комнаты, усадил в кресло.

– Вот что, Магнит Игнатьевич, вам сейчас отдохнуть нужно от переживаний. А выпить мы с вами всегда успеем. Заскочу к вам на днях, тогда и обмоем продолжение знакомства.

– Обещаете?

– Честное генеральское. А теперь отдыхайте, – ответил Грязнов и направился к выходу.

– А дочка, – спросил вдогонку старик, – с ней ничего не будет?

– Пока не могу вам ничего обещать, но... постараюсь.

– Спасибо, – прошептал Рогачевский и закрыл глаза.

Денис с Ладой долго ждали в машине возвращения Грязнова-старшего. Лада нервничала и постоянно смотрела на часы, Денис беспрестанно переключал кнопки радиостанций на приемнике, пока Лада весьма ощутимо не треснула его по руке.

– Чего дерешься?

– Ты меня нервируешь. Перестань.

– Ну вот. Несколько дней знакомы, а она уже руки распускает, – констатировал Денис. – Одного с балкона скинула, меня так вообще, наверно, искалечит. Вот они – современные эмансипированные женщины. А куда делись девушки-кошечки, ласковые и нежные, как флёрдоранж?

– Не бурчи, – прервала его Лада. – Девушкой-кошечкой буду дома, а сейчас я при исполнении.

– Договорились. – Грязнов чмокнул ее в щеку.

Тем временем ворота дачи открылись, и омоновцы вынесли на руках Грингольца.

– А вот и герой! – воскликнула Лада.

– Ну что, давай его сюда?

– Нет, пускай в их машине едет, будет сюрприз, – отозвалась Лада.

Денис подал знак бойцам, и они отнесли Гришу к своему автобусу.

Минут через пять появился Грязнов-старший.

– Поехали? – И Денис рванул с места.

– Ну, куда везем клиента? – поинтересовался после недолгого молчания дядя.

– Давай к тебе? Я думаю, стены Петровки подействуют на него магическим образом, и он все нам расскажет, – предположил Денис.

– Ладно, как прикажете. Ты вот что скажи мне, Дениска, ты пошто дедушку обидел?

– Рогачевского-то? Да я его не обижал вовсе, наоборот, подарил несколько минут торжества. Разве плохо?

– Ага, а старичок, значит, уже сердцем мается от жестокого разочарования.

– Ну виноват, может, самую малость, не хотел ранить его в самую душу. Но надо же было его как- нибудь вытащить из дома.

– Да уж, вытащил. Он на тебя телегу писать собрался. Совсем сдал старик. А тут еще и дочка подарочек подкинула, – подытожил Грязнов.

Когда машины подъехали к МУРу, Грязнов-старший отдал приказ отвести Грингольца к своему кабинету и не спускать с него глаз. Затем, выпив по чашке кофе, все трое, Лада, Денис и дядя, поднялись туда же.

Грингольц сидел на краешке стула и не без интереса изучал обстановку приемной. Когда вошли Грязнов-старший и Денис, он развязно улыбнулся и радостно помахал им рукой.

– Ну наконец-то, а то когда уже, думаю, меня допрашивать будут?

– Вот и дождался, Грегор, – Лада вынырнула из-за широких спин своих спутников.

У Грингольца вытянулась физиономия.

– Ты чего загрустил-то, Гриша? Или не рад видеть знакомые лица на исторической родине? – не унималась Панова.

– Очень рад. Просто безумно, – выдавил из себя тот.

– Ну так рассказывай, дорогой, как там вообще?

– Где?

– Как это где? – делано удивилась Лада. – На том свете, конечно.

– А... Отлично. Знакомых много.

– Я рада, что тебе понравилось, но пришла пора возвращаться на нашу грешную землю. Нам есть о чем поговорить, верно? Например, расскажи мне все с того самого момента, как тебе пришло в голову инсценировать собственное убийство.

– Ладно. Я все расскажу. Только поесть принесите.

– Проголодался никак? Чего, плохо кормили на генеральской даче?

– Хорошо. Но мало, – буркнул Грингольц.

– Ладно, потерпи, сейчас придумаем что-нибудь, – сжалился Грязнов-старший.

Он нажал кнопку селектора и попросил секретаршу раздобыть какого-нибудь провианта. Через десять минут Гриша уписывал за обе щеки горячие пирожки с мясом и запивал их сладким чаем. Когда с трапезой было покончено, Грингольц вытер рот салфеткой и сказал:

– Все дело в том, что я видел, как убили Бакатина.

– Убили?! – вскинулась Лада.

– Убили, – веско повторил Грингольц. – Его на моих глазах скинул под поезд какой-то человек.

– Почему ты не рассказал об этом полиции? Описать его сможешь?

– Вы смеетесь? Я не хотел последовать вслед за шефом.

– Но мы смогли бы позаботиться о тебе. Существует, в конце концов, программа защиты свидетелей.

– Ага, – криво усмехнулся Гриша. – Кто бы стал защищать судимого эмигранта, работающего на мафию? Я предпочел другой путь. Позвонил московской жене Бакатина. Я не знал, что на самом деле они не