потому что он заботился о нас. Он был очень хорошим человеком. И этот несчастный случай... Это либо страшная ошибка природы, либо Господь Бог призвал его в свое священное воинство...

«О-о, сейчас он еще начнет проповедь читать», – пронеслось в голове у Дениса, но он тут же одернул себя, вспоминая, что он на поминках и что у людей горе.

– Давайте почтим память Валентина минутой молчания, – закончил Груздь.

Все встали из-за стола, выпили налитое и несколько секунд постояли молча. Дама, что сидела рядом с Денисом, оказалась на полголовы выше его, и Денис очень обрадовался этому факту, хотя слегка поразился, ведь и сам был далеко не карлик.

Потом начались обычные разговоры и воспоминания. И Денис решил, что пора бы уже и уходить, но его не отпускала Любовь.

– Антуан, ну куда же вы так рано?

– Дело в том, что у меня работа...

– Какая может быть работа, когда такое дело, поминки? Где вы работаете?

– Вы не могли бы передать мне вон тот салат?

– Ну вот, так-то лучше. Пожалуйста.

– Спасибо.

– А вы с Валей давно приятели?

– Нет, не очень.

– Расскажите что-нибудь.

– Да я не очень близко с ним знаком. Хороший, нормальный человек.

– Да нет, я не о Вале. Расскажите что-нибудь о себе.

– Да что мне о себе рассказывать? Я скучный, неинтересный человек.

– Да перестаньте. Я же вижу, что нет. Я, знаете ли, психолог человеческих душ, так сказать. Вижу, что каждый человек из себя представляет.

– Правда? Как интересно.

– Хотите расскажу о вас?

– Нет, вы знаете. Я сам о себе все знаю.

Дама опять обиделась. Она поджала губки и, гордо вскинув голову, произнесла:

– Ну как хотите. Впервые встречаю такого странного человека, как вы.

Денис расплылся в обворожительной улыбке. И зря он это сделал. Дама поняла это как благосклонный знак в ее сторону. Она поднесла бокал и грудным голосом произнесла:

– Ну что же, тогда налейте мне. Мы выпьем за знакомство. И за вас, такого загадочного.

Денис налил ей вина и сказал:

– Конечно, давайте выпьем. Только не за знакомство, а за покойного. Мы все-таки на поминках.

– Какой же вы все-таки церемонный, Антуан.

– Ну извините уж, – пожал он плечами.

Дама отвернулась от него и, видимо тоже вспомнив, где она находится, сказала:

– Майечка, может быть, ты что-нибудь скажешь о Вале.

Майя даже бровью не повела.

– Давайте оставим Майю в покое, – сказал Мишин. – Ей, по-моему, тяжелее нас всех. И она очень устала.

Майя поднялась из-за стола.

– Я сегодня действительно очень устала, – произнесла она. – Извините, пожалуйста, но я пойду наверх, очень болит голова.

Тут же встал и Денис.

– Вы тоже уже уходите? – спросила вдова.

– Да. Мне пора.

– Ну что же, пойдемте я вас провожу.

– Н-ну... спасибо.

Они вышли в коридор, и Денис с облегчением вздохнул. Он надел куртку.

– Спасибо. Еще раз – мои соболезнования, – сказал он.

– Да, да. Спасибо и вам. Что-то голова ужасно разболелась, пойду наверх. До свидания.

«У них еще и „верх“ есть».

Тут в коридоре показался Николай Мишин. Он проводил равнодушным взглядом удаляющуюся вдову, потом посмотрел, как Денис застегивает куртку, и как бы вскользь заметил:

– Я вас никогда не видел прежде...

– Я тоже вас не видел, – свободно ответил Денис. – Я, так сказать, со стороны первой жены Валентина, – добавил он, отлично понимая, что первую жену, Наталью Фейгину, свою однокашницу, Мишин должен знать хорошо. То есть это была провокация чистой воды.

– Вот оно что, – неопределенно протянул Мишин, не поддаваясь на провокацию. – Ну и как Валя жил с ней?

Денис понял, что попался. Надо было выкручиваться. И в конце концов, врать – так уже врать до конца.

– Да не так чтобы... Но вот чего я не понимаю... Точнее, как это я пропустил, когда он и Майя... Почему он в нее влюбился, как по-вашему?

Денис вовсе не ждал конкретного ответа, но Мишин сказал задумчиво, глядя сквозь Дениса:

– Он влюбился в нее, потому что она не нуждалась в постоянном подтверждении его любви. Она не разыгрывала с ним саму беззащитность. Она просто жила, улыбалась, и он влюбился в нее.

В офисе «Глории» Денис оказался уже около пяти часов вечера.

– Вот такая фиговина получается, господа-товарищи, – почти закончил он свой монолог о предстоящих целях и задачах, привезенных Ладой с Американского континента и повешенных на «Глорию», впрочем, к некоторому удовлетворению всех ее сотрудников. – Итак, зачем Григорий Грингольц звонил Майе Бакатиной, точнее – Рогачевской? Кто она вообще такая, эта женская фигура в трауре по своему покойному мужу – тоже должны мы выяснить. Знает она или нет, кто преемник дела ее мужа?

На разном расстоянии от овального стола, но все же как бы вокруг него сидели: щупленький Филипп Агеев; огромный и с виду неуклюжий Демидов, он же Демидыч, подпер свою щеку ладонью; Алексей Петрович Кротов, или Крот, – сыщик от Бога, полуприкрыл глаза и думал о чем-то своем; и бородатый компьютерщик Макс, который задумчиво жевал кончики своих усов.

– Вопросы? – спросил Денис после небольшой паузы.

– Имеются. У тебя на шее засос американский или отечественный? – спросил Филя Агеев.

– Американский, но славянского происхождения. Дальше?

– Это что ж за полицейская такая пожаловала... Гм... – ухмыльнулся Филя. – И почему мы до сих пор ее не видели?

– Да потому что я ее не пустил сюда! – возмущенно воскликнул Денис и многозначительно окинул взором их «совещательную» комнату с наполовину отклеившимися обоями, после того как месяц назад офис был залит прорвавшейся этажом выше канализацией. Вдоль стены стоял ряд новых колес для джипа, которые Денис уже вторую неделю не успевал поменять. – Ей же было сказано, что у нас лучшее агентство Москвы! Ну, как я ее сюда приведу?! Надо хоть уборщицу вызвать и с обоями что-то сделать. Она ведь дикая, после того как все это увидит, ты ей уже не втолкуешь, что у нас действительно неплохое агентство и что не офис украшает человека, а...

– А директор украшает офис! – хором сказали Агеев и Демидыч.

Денис только рукой на них махнул и поплелся в туалет. В коридоре его нагнал Филя.

– Ну ладно, рассказывай, чего так долго? – спросил его Филя.

– Любовь встретил, – хмуро брякнул Денис.

– Любовь? – обрадовался Филя. – Вот это дело хорошее! Вдову, что ли?

– Почему же вдову, хотя и ее тоже. Вдову зовут Майя. А эта – Любовь.

– Ах, ее зовут так. Я-то думал... Ну и что за любовь?

– Так, тетка одна. Никак меня не отпускала.