— В нынешних уже двадцать три — минус тот час, который ты провел в моем кабинете, ноя и препираясь, — усмехнулся Меркулов. — А теперь отвечу на все твои вопросы коротко и сразу: ты, конечно, не единственный мой сотрудник, зато единственный в своем роде! Познеев был лучшим «важняком» у Афонина, а у меня лучший…

— Ой, не надо, только не льсти мне, — замахал руками Сан Борисович. — Тем более после того, как вопрос решен… Учти: опергруппу буду формировать по своему усмотрению!

— Иными словами, возьмешь в полном составе предыдущую, — усмехнулся вновь расслабившийся Меркулов. — Да на здоровье!

— Нет, кое-кого поменяю.

— Не забудь заручиться поддержкой своего Славы Грязнова, я тут случайно узнал, что вашего общего любимца Володю Яковлева он намылился в командировку послать.

— Ни в коем случае! Яковлев мне точно понадобится — так же, как и Галя Романова.

— У тебя всегда было чутье на лучших оперов, — снова улыбнулся Константин Дмитриевич.

Но Сан Борисыч его уже не слушал, поспеш-но набирая номер на своем мобильном, извлеченном им откуда-то со скоростью и ловкостью фокусника.

— Ты, Славка? — Голос Турецкого был бодр и почти весел, словно и не он несколько минут назад ворчал на жизнь вообще и собственную судьбу в частности, в этом же кабинете. — Ты, надо полагать, сегодняшние городские новости уже знаешь!

Некоторое время до слуха Константина Дмитриевича доносились отдаленные раскаты грязновского баса, достигавшие не только уха Александра Борисовича, слегка отстранившегося от трубки, но и его стола. Наконец, Турецкий воспользовался паузой:

— Согласен, Слава. И, поскольку дело идет к нам, уверен, помочь в поимке этих сволочей ты не откажешься… Спасибо!.. Что именно?.. Мне, совершенно точно, понадобится Яковлев, а ты, я слышал, собираешься его куда-то услать… Кто такой Гнедич?.. Я понял: Олег Васильевич Гнедич… Нет, не слышал… Хорошо, это очень кстати, но Володя все равно понадобится… Да, и Галочка тоже…

На этот раз пауза была дольше, а попытки Турецкого вставить хотя бы слова в слитный гул его собеседника успехом увенчались не скоро.

— Согласен с тобой полностью, — произнес, наконец, Александр Борисович. — Так что насчет Володи?.. Вот и отлично? Нет, твоего Гнедича это ни в коем случае не исключает, тем более что он выезжал на место… Конечно, я тебе верю, раз он, по твоим словам, из лучших — значит, так оно и есть… В МУРе вообще ребятки хорошие в основном… Тогда до вечера, жду часам к пяти… Пока!

— Что это ты ему насчет МУРа впаривал? — поинтересовался Меркулов, едва Турецкий отключил связь.

— Откуда это ты, Костя, такие словечки знаешь? «Впаривал»… Надо же!.. — деланно изумился Сан Борисыч.

— От тебя и знаю, — спокойно парировал шеф. — Так что там насчет «хороших ребяток» из МУРа? И главное, с каких пор они у тебя вдруг похорошели?.. Помнится, еще совсем недавно ты тамошних оперов не очень-то жаловал…

— Слушай, я ведь не обо всех высказывался, верно? — отреагировал Саша. — Слава имел в виду конкретно человека, Гнедич его фамилия… Я вот сейчас позвоню Яковлеву-старшему и спрошу, что за опер этот Олег.

— Надо же! А Славке сказал, что его характеристики тебе достаточно! И где ж ты научился, Саня, так лицемерить?..

— От тебя и научился! — не преминул «вернуть должок» Турецкий. — Наслушавшись твоих разговоров с твоим же шефом вот по этому телефончику!..

Старший оперуполномоченный МУРа Олег Гнедич исподтишка уже не в первый раз за прошедшие двадцать минут оглядел кабинет легендарного Турецкого и собравшихся в нем людей, из которых знал двоих: Володю Яковлева, сына его собственного шефа Владимира Михайловича Яковлева-старшего, и капитана Галочку Романову… Очаровательную на его взгляд женщину, глядя на которую в жизни не скажешь, что она плюс к своей редкой красоте еще и высококлассный профессионал. О последнем Олег знал не понаслышке, поскольку несколько раз ему доводилось работать с ней в одной оперативно- следственной группе.

Еще двое из присутствующих на совещании — местные прокурорские «важняки» — произвели на Олега неоднозначное впечатление. Валерий Померанцев, в частности, показался Гнедичу несколько высокомерным типом, но, возможно, виновата в этом была его внешность — сам Олег, крепко сколоченный и ярко выраженный блондин, с некоторой подозрительностью относился к красавчикам брюнетам, к коим и причислил Померанцева с первого взгляда… «Поживем — увидим», — решил он.

А вот второй следователь, точнее, «следовательша», Светлана Перова — совсем еще молодая, но очень серьезная на вид блондиночка в очках, ему понравилась сразу. Девушка явно волновалась, судя по всему, трепетала перед Турецким, на которого смотрела предаными, по-детски наивными глазами, ловя каждое слово Александра Борисовича и часто делая пометки в своем блокнотике… Если она еще и профи хороший, с ней они точно сработаются.

Что касается самого хозяина кабинета, Олег старался не демонстрировать повышенный интерес к нему, хотя свободная, почти домашняя манера общения с подчиненными со стороны «важняка» была ему внове. Он все-таки не выдержал и бросил на Турецкого любопытный взгляд, воспользовавшись тем, что Александр Борисович отвлекся на тихий, почти шепотом разговор с Вячеславом Ивановичем Грязновым, сидевшим у торца его стола. «Забавная у него манера носить очки, — подумал Гнедич, всегда придававший значение подобным деталям. — Обычно очки для чтения, когда ими не пользуются, люди на лоб поднимают, а он, наоборот, на кончик носа сдвигает… Впрочем, с такой внешностью его это не портит, хотя и забавно, конечно… Симпатичный мужик, — сделал Олег для себя окончательный вывод. И моложе, чем я думал…»

В этот момент в кабинет постучали и в проеме открывшейся двери возник еще один знакомый Гнедича — Аркаша Лайнер.

— Здравствуйте, прошу прощения за опоздание, — пробормотал он и замер на месте, неуверенно уставившись на Турецкого.

— Ничего страшного, — живо отозвался тот, — проходите и присаживайтесь…

Он кивнул Аркадию на свободный стул и, прервав разговор со Славой, обратился к собравшимся:

— Если кто-то не в курсе, разрешите представить вам коллегу погибшего, господина Лайнера… Аркадий Ильич, все присутствующие в общих чертах с ситуацией уже ознакомлены, а с остальным мы ждали вас… Вы готовы? Если — да, то вам и слово! Уж извините, что прямо с порога…

— Я сам виноват, — еле заметно улыбнулся Аркадий, — застрял в пробке, надо было раньше выезжать… Не получилось, поскольку оформлял на себя Колины дела и… Словом, сами понимаете.

Александр Борисович молча кивнул:

— Ничего страшного… Но, как это, должно быть, вам ясно, представить и определить следственную ситуацию без вашего участия мы целиком и полностью не в состоянии.

Лайнер поспешно положил на стул, так и не присев на него, прозрачную синюю папку-уголок, которую принес прямо в руках. Взгляды всех присутствующих были прикованы к нему, но Лайнера это, как отметил Гнедич, не смущало — в отличие от него самого: когда в начале совещания именно ему пришлось излагать обстоятельства убийства Познеева и рассказывать о первых результатах опроса немногих свидетелей, Олег, к собственному неудовольствию, едва ли не заикался, поскольку находиться в центре внимания не любил… Аркадий, между тем, легко преодолев неловкость, возникшую из-за своего опоздания, уже говорил, повернувшись к присутствующим, вполне спокойно и вдумчиво:

— Я успел более-менее проанализировать все, что знал от Николая о последних его делах, и, думаю, не ошибусь, сказав, что причина убийства кроется именно здесь… Личных врагов у Коли точно не было, а