пропажи наших ценностей ни ФСБ, ни МВД, ни СВР даже и не чухнулись. Или им не велели. Поэтому, скорее всего, они с этой задачей теперь и не справятся. Нужен Кротов. Он, по моим сведениям, уже занимался этой проблемой. Ну что, тогда все? Или еще вопросы имеешь?

– Пожалуй, один, последний.

– Валяй, спрашивай.

– Для чего все-таки олигарху, миллиардеру, как о нем говорят, Боярову нужно было влезать в эту грязную историю?

– Ну начать с того, что денег не хватает. Кому на хлеб, а кому на ту же диадему с бриллиантами. Может быть, скажем, для любимой супруги.

– Даже так?

Меркулов пожал плечами.

– Все, говорю, может быть... А потом, я не уверен, что и наши простофили чиновники, да и тот же Бояров, ожидали подобного развития событий... Далее, а почему бы и в самом деле не положить в карман кругленькую сумму наличными, если возникла такая возможность? Бояров же не бесплатно работает! Ну и наконец, слышал, с наличностью у нашего олигарха в последнее время появились некие затруднения. Что также могло повлиять на его положительное решение в этом вопросе. Видишь, сколько позиций!

– Ты сказал о затруднениях?

– Но не о том, что не было на хлеб с маслом. У богатых, как известно, свои причуды.

– Ага, богатые тоже плачут. Причем постоянно. А что, у нашего Боярова хорошие связи с верхними людьми?

– Ну не могу сказать, что он открывает кремлевские двери ногой, но, к примеру, на последнем совещании промышленников и финансистов у президента он присутствовал. А всего их там, если не ошибаюсь, сидело что-то чуть больше дюжины...

– Чертова дюжина, – подсказал Турецкий.

– Тебе видней. Вот и кумекай. Известно также, что и министры к нему заезжают. Не он к ним, а они к нему.

– Ты давно был в курсе того, о чем здесь рассказал мне?

– Знал... Но сообщить смог тебе лишь сегодня.

– После соответствующего звоночка сверху? Или беседа была?

– Была беседа, – сознался Меркулов. – С генералом Федоскиным.

– О! Департамент экономической безопасности!

– Он начальник Управления по контрразведывательному обеспечению кредитно-финансовой сферы.

– И где ж он был раньше?..

Меркулов развел руками.

– Понял. Вопрос в пустоту. Значит, проснулись наконец?

– С тобой, Саня, очень просто. Ты сам задаешь вопросы, сам же на них и отвечаешь.

– Но хоть правильно отвечаю?

– У тебя опыт...

– Ладно. Но если ФСБ раскачалось, зачем же мне ей мешать? Пусть бы сами и пахали?

– Лично тебе, господин «важняк», поручается расследование убийства. А что ты там вообще накопаешь, одному Богу известно...

– ФСБ будет мешать или помогать?

– Все будет зависеть исключительно от тебя. От твоей работы.

– А почему же, Костя, газеты не шумят? Почему молчит телевидение? Тут, понимаешь, исчезло национальное достояние, а кругом тишина, как в могиле!

– Представь себе: если ты, «важняк», услышал об этом только что и от меня, то какие могут быть статьи в газетах?

– Не то говоришь, уважаемый шеф, ох не то! – не поверил собственному начальству Турецкий. – Я так думаю, что до сих пор не поступало команды «фас». Вот и вся петрушка! Не поверю я, что газетчики могли пропустить факт убийства исполнительного директора фирмы «Голден» господина Дондероу!

– Почему же? – возразил Меркулов. – Была, помнится, заметочка в «Московском комсомольце». Ну и что с того? Да, директоров убивают, и не только у нас – с завидным, кстати, постоянством, – но и в Штатах.

– Не приметил, – помолчав, сказал Турецкий.

– А я как-то не приметил, что ты с утра до вечера изучаешь газеты. Ну хорошо, а если бы приметил? Наверняка не обратил бы внимания... – Меркулов улыбнулся и, надев очки, в упор посмотрел на Александра. – Все, наконец? Тогда приступайте к делу, господин старший следователь.

– Можно взять фотик этого красавца?

– Забирай. На всякий случай – деталь. Этот красавец был в Афгане.

– При штабе, разумеется?

– Точно. У тебя, Александр Борисович, глаз-ватерпас.

– А поконкретнее нельзя?

– При штабе девятнадцатого танкового корпуса. В котором, между прочим, служил тогда и подполковник Николай Андреевич Бояров. – Костя улыбнулся хитровато.

– И тоже при штабе?

– Нет. Этот боевой офицер.

– Выходит, Бояров и Комар – старые знакомые?

– А вот уж чего не знаю, того не знаю.

– Я пошел?

– Шагай, шагай... Денька через два – максимум три буду ожидать тебя с нетерпением.

В дверях Александр обернулся:

– В каких пределах я могу сообщить своей команде суть нашего с тобой разговора?

– В пределах нормы.

– А Кроту?

– Ну начнем с того, что его еще надо достать. А потом, Кроту... Тьфу, будь ты неладен! Я не исключаю, что Кротов может знать куда больше моего.

– Почему?

– Ты же только что сам сказал, что он хорошо знает братьев Аракелянов! Или ты уже забыл о своем задании? Напомнить?

Турецкий улыбнулся, махнул рукой и закрыл за собой дверь...

Начальника МУРа Вячеслава Ивановича Грязнова на месте не оказалось. Секретарша его Людмила Ивановна сказала лишь доверительно – она-то знала о приятельских отношениях своего шефа с Турецким, – что Вячеслава Ивановича нынче словно ветром сдуло: улетел, ничего не сказал, видать, где- то чепэ.

Александр поблагодарил, положил трубку и подумал, что, по идее, и ему самому следовало бы прямо сейчас смотаться в «Метрополь». Но с другой стороны, там уже Славка, а он ничего стоящего внимания не пропустит.

Кроме того, надо было обдумать разговор с Костей. А для этой цели, то бишь процесса обдумывания, Александр включил электрочайник. После Костиного чая захотелось привычного крепчайшего кофе. Вот и кружка большая и чистая под рукой, и «Нескафе-классик» в красивой дорогой банке. Но едва зашумела вода, зазвонил телефон. Турецкий чертыхнулся, однако трубку поднял.

– Добрый день, Александр Борисович!

– О, старый друг! – обрадовался Турецкий. – Здравствуй Алексей Петрович, дорогой! Какими судьбами?

– Мне позвонил Константин Дмитриевич.

– Сказал, что по моей просьбе? – засмеялся Турецкий.

– Не сказал, но я и сам понял, когда услышал, о ком речь. А ты сам не мог позвонить, что ли?

– Ты, Алексей Петрович, человек занятой, а дело серьезное, да и замгенпрокурора – все-таки