Ну обормо-от... — только и смог вымолвить Ту­рецкий.

Он сказал, чтобы я тебе не верила, а переходила на его жилплощадь. И еще — что ты отъявленный бабник.

Такую абракадабру и по служебному телефону, — развел руками Турецкий. — Башку оторву!

За что? — искренне удивилась Лиля. — Разве плохо для настоящего мужчины быть бабником?

Ты уверена? — то ли спросил, то ли подтвердил сказанное Турецкий и взял со стола папку. У двери обер­нулся: — А госпожа Стрельникова, она как по этому делу?

Госпожа Стрельникова по этому делу баба абсо­лютно без предрассудков.

Замужем?

Но ведь и ты женат, однако же отъявленный бабник, — все так же таинственно улыбаясь, ответила Лилия.

Турецкий захлопнул за собой дверь.

Грязновское частное сыскное агентство «Глория» (или в переводе на русский — «Слава»), рожденное в свое время на Неглинке, теперь перекочевало в район Пречи­стенки, в небольшой двухэтажный особнячок. Если ехать на машине от центра, надо миновать Пушкинский му­зей на Волхонке, метро «Кропоткинская», Дом ученых и свернуть направо к невысоким строениям дореволю­ционного периода. Эти арбатские особнячки и доходные дома, в которых когда-то проживали дворяне, мещане и мелкие чиновники, давным-давно облюбовали художни­ки. Правда, в последнее время на это уютное местечко, где сохранились древние липы, наложил свою могучую длань московский мэр, и несколько строений, в которых трудились малоизвестные, а то и вовсе неизвестные слу­жители искусства, главным образом немолодые уже скульпторы, моментально опустели. Пришли рабочие, одетые в заграничную форму с многочисленными кар­манами и лейблами на задницах и быстренько выгребли мусор, забытый художниками, их вечные творения свезли на свалку. После чего домики, буквально на глазах, пре­вратились в чистенькие, уютные коттеджики, куда все­лились служащие различных агентств, а чаще — бан­ков. Тут же появились бронзовые таблички с названия­ми учреждений, среди которых красовалась скромная вывеска: «Частное сыскное агентство «Глория». Ново- строи под старину тем не менее резко контрастировали с близлежащими неотреставрированными зданиями, в которых остались творить деятели известные, со связя­ми, тронешь их — сыр-бор начнется; так что пока, до лучших времен, мэрия оставила их в покое.

Если бы два года назад какой-нибудь пророк-экстра­сенс сказал Вячеславу Грязнову, что он будет хозяином сыскного агентства, да еще частного, он послал бы того пророка к хренам собачьим. Однако это произошло. И вот каким образом.

Прибыл на Петровку очередной начальник главка и начал наводить свой порядок. Полетели головы боевых талантливых сыщиков как на самой Петровке, 38, так и по всем управлениям, отделам и отделениям милиции.

Заторопились на пенсию «старички» в сорок пять-пять- десят лет. Им бы еще вкалывать и вкалывать, но как, если валом повалили в начальники молодые крепкие ре­бята с приказами, от которых у «старичков» мутилось в голове. «Взять», «задержать», «стрелять без предупреж­дения...» Кого взять? Как задержать? Пойди возьми! Но вначале найди. Звонит одному Грязнов: на пенсии, пчел в деревне разводит. Другому: начальником охраны ком­мерческого банка устроился. Третьему: в бизнес ударил­ся. Если перевести на русский — в спекуляцию. Четвер­тый мемуары строчит. Да что ж это такое-то? Кто банди­тов-то ловить будет, воров, убийц?! Не выдержал Грязнов после того, как узнал о смерти Димы Коршунова, Дмит­рия Алексеевича, хитрого, умного сыщика с Петровки. Застрелился Дмитрий Алексеевич. Помянул Грязнов ста­ рого своего товарища и прямо с кладбища на Петровку, в самый большой кабинет. Не обращая внимания на секре­таршу, ногой отворил массивную дверь, вошел и уставил­ся на начальника. «Ты с какой горы свалился к нам, хрен моржовый?» — не горячась, спросил Слава. Ну, что на такое обращение мог ответить настоящий мужик? Да, наверное, то же самое, или вызвал бы милицейский на­ряд, или же дал бы по морде. Так нет, этот урод как сидел, так и продолжал сидеть, лишь в бесцветных гла­зах отразилось некое подобие удивления. «Вот, пожалуй­ста, коллега, — глядя в сторону, проговорил этот новый начальник, — яркое проявление истинно русской демок­ратии». Грязнов обернулся и увидел моложавого мужчи­ну в сером костюме, с видимым любопытством рассмат­ривавшего его, подполковника Грязнова. Слава поразмыш­лял немного на тему, уйти немедленно или подождать развития событий, решил было уйти, потому что понял бесполезность любого разговора с бревном, сидящим в крес­ле, как услышал тонкий голосок начальника. «Надеюсь, рапорт об отставке у вас в кармане?» — «Ты уволишь меня приказом. Понял?!» — вскипел Слава. «Будет по- вашему», — послышалось в ответ. «Ну, гад, — даже уди­вился Грязнов. — Ничем тебя не проймешь». Он выдал напоследок крепкий монолог, сдобренный крутым уго­ловным жаргоном, и вышел. Еще некоторое время Гряз­нов находился в МУРе, а выйдя на улицу, приметил того самого мужчину, что сидел в кабинете начальника. «Возьмите, — протягивая визитную карточку, сказал тот. — Будет желание, позвоните». — «Поживем — уви­дим», — сухо ответил Слава, сунул визитку в карман и зашагал прочь. Пройдя немного по бульвару и несколько поостыв, он вытащил визитку и прочел: «Саргачев Вале­рий Степанович». Начальные цифры служебного телефо­на указывали на то, что мужик работает в министерстве на Огарева, 6, а домашний — что проживает в районе Кутузовского проспекта. На следующий день Грязнов был отчислен из рядов славной московской милиции за под­писью вышеупомянутого высокого начальника ГУВД Мос­квы, и, кстати, весьма приятным явилось для Славы из­вестие о том, что через пару месяцев того начальника тихо-мирно сняли с должности, после того как его с ног до головы оплевали старички фронтовики на какой-то де­монстрации возле Сокольников; так пропал он куда-то, а потом вдруг возник уже в Государственной Думе в ранге депутата. Такие вот дела...

Мысль о создании сыскного агентства пришла к Славе при чтении детективной повести Рекса Стаута «Сочиняй­те сами». Как ни странно, он впервые понял, что Ниро Вульф работает лично на себя, на свой карман, кладет и кладет денежки на текущий счет за каждое выигранное дело. Так почему бы и ему, отставному подполковнику милиции Грязнову, не попробовать делать то же самое? Он, разумеется, не волк-одиночка, не Ниро Вульф, ему много не надо, но гарантированный хороший оклад ему и его сотрудникам, проценты с гонорара — будьте любез­ны. И Грязнов начал действовать. Первый свой офис он оборудовал на Неглинке, но вскоре в помещении стало просто тесно. Народ прибывал с охотой. И тогда он узнал, что можно отхватить собственный домишко в районе Пре­чистенки. Но это дело затормозилось, поскольку на его пути стали «новые русские» с тугими кошельками. Нуж­но было либо дать крупную взятку, либо взять не мень­ший кредит в коммерческом банке, причем под сумас­шедшие проценты. На первое Грязнов никогда бы не по­шел, а в банках его вежливо выслушивали и так же вежливо отказывали. И вот, когда, казалось бы, задуманное руши­лось, он решил позвонить Саргачеву, просто так, на вся­кий случай. Грязнов уже знал, что Валерий Степанович работает в руководстве МВД, и, хотя надежды особой не питал на благоприятный исход, номер набрал. Саргачев внимательно выслушал маловразумительные излияния Грязнова и задал лишь один вопрос: «Какой вам нужен кредит?» Слава ответил, посетовав, однако, на гобсеков – банкиров. «Сейчас семнадцать сорок пять. Ровно через сутки я дам вам ответ». И ровно в семнадцать сорок пять на следующий день зазвонил телефон. Ответ был краток. Кредит выделен Сиббанком, проценты — щадящие, ждут с документами, разрешение на приобретение недвижи­мости в районе Пречистенки получено.

У меня лишь одна просьба, — сказал Саргачев. — Взять в штат двух человек. Ребята надежные. Прошли Афган.

Только во внутреннюю охрану, — решил держать марку Грязнов.

Неважно. Лишь бы платили. Парни бедствуют.

Так и случилось, что наряду с табличками на зда­ниях, которые приобрели за большие деньги «новые русские», появилось и название сыскного агентства «Глория», под которым законным порядком развер­нул деятельность подполковник в отставке Вячеслав Иванович Грязнов.

В ожидании Турецкого босс сидел в своем кабинете, покуривал, прихлебывал из большой кружки чай, гус­то разбавленный хорошим коньяком, одновременно про­сматривая текущие документы. Слава имел вид преус­певающего человека: дорогой костюм, водолазка цвета морской волны, на ногах отличные туфли, и даже ры­жие волосы с седыми прядями, прежде топорщившие­ся во все стороны, были аккуратно уложены, прикры­вая лысину на затылке.

С улицы донесся звук машины, и буквально через несколько мгновений в кабинет ворвался Турецкий.