– А то!

– Только я не понял, ты сказал: «Почти до конца». Значит, Клюев все же узнал как-то?

– Я не уверен, – поскреб затылок Липовских. – Только в последние дни он какой-то смурной стал и подозрительный, чего раньше не водилось. Все за женой приглядывал... – Липовских встал: – Так, мне на сцену пора. Ты же будешь до конца здесь? У нас потом свой сейшн намечается, тусняк, только музыканты и приближенные особы. Приходи, будет круто!

– Обязательно! – пообещал Денис и немедленно удрал. У него уже дьявольски болели уши.

Итак, кое-что прояснилось. Но не все. Окончательные ответы можно было получить только у самого Клюева. Узнал он об измене жены или нет, оставалось загадкой. И все еще было неясно, какую роль во всей этой истории играла горничная Аня Стоцкая.

Денис поднялся в свой люкс, достал ноутбук, подключился к Интернету. Проверил почтовый ящик. Там было два сообщения от Макса.

И

Денис выключил компьютер, зашел в ванную. Подкрасил рыжеющую бороду и брови. Посмотрел на себя в зеркало со всех сторон, остался доволен. Обязательно надо сфотографироваться, а то когда еще у него будет такой дурацкий вид.

Денис вспомнил вкус пива «Гессер» и вдруг, к собственному неудовольствию, понял, что хочет воспроизвести эти ощущения. Ах да, есть же бар! Он порылся там, но пива не нашел вовсе. Ну и ладно.

Денис надел теплую куртку, достал из сумки шапочку, чтобы замаскировать свою приметную лысину, и вышел из номера. «Лексусом» решил не пользоваться, Лариса Жолдак жила недалеко, и это было кстати. Днем Денис разжился картой города и теперь знал, как пробраться к ней дворами буквально за десять минут. Лариса Жолдак жила в двухкомнатной квартире в пятиэтажном доме на бульваре Победы, который пересекался с улицей имени Двадцати шести бакинских комиссаров. Денис обратил внимание, что большинство улиц и проспектов в городе носят классические советские названия, видно, эпидемия переименований Придонска не коснулась. Между тем никакого сильного влияния или даже присутствия в городе компартии или другой «красной» силы не чувствовалось. Видимо, это шло от консерватизма городских властей – пятидесяти-шестидесятилетних мужиков, скорей всего, и в союзные времена, занимавших теплые места. Ну ничего, подумал Денис, вот станет мэром Райнис, он вам покажет капитализм с человеческим лицом. Или Кравцов! Тот ведь вообще всех жить обещает научить. И появится тут сквер Рокфеллера или площадь Абрамовича.

Денис позвонил портье и заказал пять бутылок пива «Гессер». Так, на всякий случай, пусть будут. И не в баре, а в холодильнике.

На выходе из номера его задержал телефонный звонок. Денис вернулся:

– Алло?

– Дорогуша, куда же ты пропал? – сказал добродушно-обидчивый голос. Это был Белозерович.

– Я сам тебя весь вечер искал! – оперативно соврал Денис. – Только сейчас уже, боюсь, поздновато.

– Конечно, поздно, – капризно возразил Белозерович. – У меня же режим! Я должен хорошо выглядеть. Увидимся завтра, ладно? А сейчас, дружок, позови, позови свою мадам. У меня к ней деловое предложение.

– Ее нету, загуляла где-то. Но я ей все передам.

– Э нет, – захихикал Белозерович. – Я сам ей все передам. Просто скажи, чтобы завтра с утра позвонила в телецентр.

Денис пожал плечами и оставил для Аллы записку.

Лариса Жолдак жила скромно. Это Денис понял, едва переступил порог ее квартиры. Старые выцветшие обои, облезлые плинтусы.

– Я понимаю, Денис Андреевич, – сказала она вместо приветствия, – маскировка маскировкой, но я вас уже второй день жду!

– Извините. – Он снял куртку и поискал, куда бы ее повесить.

Лариса показала на гвоздь в стене.

– Все немного сложнее, чем мы себе представляли, – сказал Денис. – Куда проходить, на кухню?

– Почему на кухню? В комнату, пожалуйста. Мы с дочкой пирог печем, сейчас чай пить будем.

В комнате все стены оказались увешаны фотографиями различной давности с одним и тем же сюжетом: это были групповые школьные снимки, как правило, черно-белые, и все – выпускных классов. Денис внимательно рассмотрел некоторые из них. На самой старой, немного выцветшей, стоял год выпуска – 1969 -й. Какое эти снимки могли иметь отношение к Ларисе?

Денис повернулся к хозяйке с немым вопросом.

– Это квартира моего отца, – сказала Лариса. – Я переехала сюда, когда ушла от мужа.

– А когда вы ушли от мужа?

– Когда поняла, что он слишком слаб, чтобы быть поддержкой в моей борьбе.

Она одержимая, подумал Денис. Хорошо еще, что не пришельцев искать просит. Хотя как знать.

– Нет, я имел в виду дату. Когда это произошло?

– Три недели назад.

Теперь стало понятно, почему квартира в таком состоянии. Здесь еще недавно жил одинокий пожилой мужчина, для которого, видно, интерьер не имел особого значения.

Денис решил вернуться к Евгению Галину.

– А ведь ваш муж, кажется, обеспеченный человек, да?

Лариса внимательно посмотрела на него. Потом сказала:

– Вы с ним уже разговаривали? Что вы о нем знаете?

– Я с ним не говорил. Я посчитал делать это неразумным – до того, пока не встречусь с вами. У него вроде бы в городе какой-то бизнес, кажется, алкогольный завод? – Денис намеренно ошибся.

– Не алкогольный, а безалкогольный, – поправила Лариса. – И не в городе, он в поселке, в двадцати километрах от Придонска. Давайте оставим моего мужа в покое, он никакого отношения к делу не имеет. К сожалению, Евгений перепуган, так же как все остальные... Вы, кажется, интересовались фотографиями? Это все папины ученики.

– Он был учителем?

– Он был директором школы, – с гордостью сказала Лариса. – Почти тридцать пять лет.

– Когда он ушел на пенсию?

– Он не уходил на пенсию.

Денис точно помнил, что в справке, которую достал для него Турецкий, было сказано: «...64-летний Дмитрий Антонович Жолдак сидел с двумя друзьями-пенсионерами в пивной „Радуга“.

– То есть он работал в школе?

– Конечно.

Ага, сообразил Денис, это кое-что меняет. У Жолдака просто уже был пенсионный возраст, он, наверно, как и положено после шестидесяти лет, получал пенсию, но все равно продолжал работать. Так что эта фраза: «с друзьями-пенсионерами» – ничего не меняет... Нет-нет, она была внесена в отчет не случайно. Сидел в пивной. Пил пиво. С друзьями. Какими друзьями? Друзьями-пенсионерами. Значит, и сам такой же. А то, что он был директором школы, осталось вне справки, как несущественная для следствия деталь. Здесь может быть зарыто какое-то животное, может, щенок, а может, что и покрупнее.

– Значит, ваш отец был депутатом гордумы и директором школы, – повторил Денис. – Причем много лет. Значит, его многие знали.

– Здесь половина жителей города – его ученики. В том числе и Кравцов.

– Анатолий Кравцов тоже был учеником Дмитрия Антоновича? – удивился Денис.

– Да что вы все за мной повторяете, как попугай?! – громко возмутилась Лариса.