– Все! – произнес Турецкий своим прежним голосом, с интонациями руководителя оперативно- следственной группы. – Разговор, друга мои, окончен, и продолжения эта тема иметь не будет!

– И очень вовремя! – раздался сердитый голос за спинами посетителей, заставивший обоих «важняков» вздрогнуть. – Я имею в виду, – уточнила Ирина Генриховна, – разговор окончен очень вовремя. Пятнадцать минут истекли и...

Померанцев с Поремским вновь одновременно, как по команде, поднялись со своих мест и одинаково тяжело вздохнули.

Александр Борисович подмигнул им по очереди и развел руками:

– Видали, в каких условиях влачу свое жалкое существование?.. Подкаблучник поневоле.

– Что-о-о? – Глаза Ирины Генриховны округлились и снова начали зеленеть с угрожающей скоростью.

– Спасибо, мы пошли! – автоматически вырвалось у Померанцева, а Поремский вспомнил наконец про пакет с фруктами и соками, который все это время почему-то прижимал к себе.

– Вот, Ирина Генриховна, – пролепетал он, – тут...

– Благодарю, я сама разберусь, что тут, – пробормотала она, продолжая уничтожающе смотреть на мужа. – Вам действительно пора!

И, дождавшись, когда оба «важняка», поспешно распрощавшись, уберутся восвояси, совсем другим голосом, не в меру ласковым, попросила:

– А теперь, дорогой, повтори, пожалуйста, еще раз то, что только что сказал! Что-то я не совсем поняла относительно подкаблучника?

Но на мужа почему-то никакого впечатления ее эскапада не произвела. Он явно думал о чем-то своем, поскольку, взяв с тумбочки экзотический тотем, начал вертеть в пальцах, уставившись на жену отсутствующим взором.

– Шурик! – Ирина нахмурилась. – Ты меня, по-моему, не слышишь даже... И оставь наконец этого урода в покое, что за привычка у тебя появилась в последнее время – постоянно теребить эту гадость!

– А?.. – Некоторое время Турецкий продолжал смотреть на Ирину Генриховну молча, прежде чем вернуться к реальности. – А-а-а, вот ты о чем... Это, Иришка, не привычка: как только вспомню, где я сего красавца мог раньше видеть, можешь хоть на помойку его выкидывать.

– Это что, так важно? – Она пожала плечами.

– Нутром чую, что важно... – вздохнул Александр Борисович. – А вспомнить не могу... У меня такое ощущение, что, если вспомню, следствие выберется из тупика, в котором застряло...

– А оно застряло? – нехотя поинтересовалась Ирина Генриховна. Турецкий вновь ничего не ответил, слегка пожав плечами и вопросительно уставившись на лежавший на ладони тотем.

– Не нравится мне твоя история, Филя. – Всеволод Михайлович Голованов покачал головой и пристально глянул на Агеева.

– Ты хочешь сказать, что, наоборот, нравится? – прищурился тот.

– Я хочу сказать, что не уверен в том, что это пустышка... Как думаете, ребята?

Он повернулся к Щербаку и Демидову, сидевшим рядом на диване с кислым выражением на физиономиях: третьи сутки прочеса лесопарковой зоны и ближайших домов не дали ровным счетом ничего.

Отозвался из двоих только Щербак.

– Думаю, все-таки за этой мастерской надо установить наружку, по крайней мере до тех пор, пока ее хозяин не объявится... Странный какой-то художник.

– Прежде всего, – кивнул Голованов, – я отродясь не слышал, чтобы в художественных школах вообще были практикантки. И при чем тут утренние пробежки?

– Так по парку, – возразил Филя, – по утрам как раз полно людей бегает... Правда, не на моем участке, уж больно он глухой...

– Во-во, – кивнул Сева. – Если бы мне понадобилось спрятать девочек, которых я к тому же готовлю в террористки, я бы тоже выбрал место поглуше... Если верить карте, с той стороны вообще какое-то болото, дальше снова «зеленка», а за ней пустырь...

– Вот именно, что болото, – кивнул Агеев, – я со сторожем разговаривал, который у вторых ворот, на противоположной стороне, бытует, так когда-то и впрямь речушка была. А теперь иначе как «вонючкой» то место никто не зовет... Да, местечко не из привлекательных! Только, как я уже докладывал, мастерская куплена нынешним хозяином почти двадцать лет назад, может, чуть меньше... У известного в советские времена ваятеля партийных бюстов Трубникова. Наш спецназовец тут явно ни при чем, да и по снимку его не опознали, говорят, нынешний хозяин – еврей...

– И все-таки наружку установим! – твердо произнес Голованов. – Одно дело – свидетели, совсем другое – собственные глаза... Не забыл, что наш тип помешан на мимикрии?

– Ну не светиться же ему было со своей харей по такому делу? – бросил Демидов. – Слушай, а чем занята наша высокопоставленная Генпрокуратура? Алексей Петрович не рассказывал?.. Он-то ведь наверняка в курсе...

– У них на данном этапе тоже полный тупик, деталей я не знаю, Кротов не распространялся... Тебе это интересно?

– Мне их опередить интересно! – буркнул Демидыч и снова умолк.

– Значит, решено: завтра с утра, желательно не позднее семи, ты, Филя, и ты, Щербак, вдвоем на наблюдение за мастерской или, что там в описанном Агеевым помещении... Ты, Демидов, продолжаешь свой рейд по ближайшим РЭУ, дворам и домам... Я свяжусь с Кротовым и постараюсь выяснить подробности насчет того, что именно успел нарыть Меркулов и компания. Глядишь, и нам что-нибудь сгодится...

– Можно Яковлеву позвонить, – неуверенно бросил Щербак. – Вряд ли он станет скрытничать... Тем более если Романовой...

Мужчины немного помолчали, но развивать эту тему не стали... Каждый из них в душе на самом деле понимал, что в конечном счете, как бы они ни были сердиты на органы, однако наступит момент, когда объединять информацию в единое целое, если действительно хотят получить результат, придется... Особенно если затеянная в данный момент операция так ни к чему и не приведет.

– Что ты сказала бабушке?

Георгий смотрел на Настю, стоявшую посреди мастерской с потупленным взором, словно на гражданской казни, тяжело и требовательно. Девочка молчала.

– Поднять голову и смотреть мне в глаза! – Этой интонации она не могла не подчиниться и действительно подняла голову, робко поглядела на дядю Юру и больше уже не смогла отвести глаз – как не может сделать это кролик, столкнувшийся с удавом...

– Что ты сказала бабушке? – четко и раздельно повторил он.

– Что навещу ее завтра, – прошептала Настя. – Что меня кормят...

– Она спрашивала, где ты?

– Да...

– Ты ответила?

– Нет...

– Что сказала?

– Что приеду завтра...

– Мужчина с телефоном подошел к тебе сам?

– Да...

– Что он сказал?

Настя ответила. Потом долго и мучительно пыталась по просьбе дяди Юры описать незнакомца по имени Филя.

Аня со своего топчанчика наблюдала процесс допроса с нескрываемым злорадством: так ей и надо, этой сопле!..

Она была старше Насти всего на год, но разве можно их сравнивать?! Кажется, он это наконец понял...

Она на минуту отвлеклась от развертывающейся посреди мастерской сцены, которую сама же и организовала, нажаловавшись на Настю, едва около часа назад Юрий переступил порог мастерской. Теперь