Дорога на Нижний Новгород была заполнена транспортом. В сторону области двигались здоровенные фуры дальнобойщиков, легковые автомобили, продуктовые и пассажирские «Газели», навстречу катили целые караваны из автомобильных перевозок с запаркованными на прицепах в два этажа «Жигулями» и «Ладами». Ничто не напоминало ранние часы обыкновенного буднего дня. Движение было плотным, в два, а кое-где и в три ряда. Пока наконец маленький караван не выехал за пределы Московской области. После чего ехать стало поспокойнее.
В двух передних оперативных «Волгах» с не убранными еще синими мигалками сидели Грязнов с Турецким, следователи и оперативники, за ними двигался небольшой автобус «ПАЗ» с закрытыми занавесками окнами, за которыми находилось отделение спецназа со всей необходимой им «броней», камуфляжем и оружием, а замыкал караван синий «рафик», где на всякий случай ехали судебно- медицинский эксперт, криминалист, а также проводник с собакой, которая смирно лежала в багажной, задней части машины.
Совещание вчера закончилось далеко за полночь. Об операции были проинформированы министр внутренних дел, заместитель генерального прокурора, заместитель председателя Верховного суда, другие чины. О деталях не распространялись, боясь непредвиденной утечки. Просто поставили в известность о том, что предполагается в одной из близлежащих к столичному региону областей произвести захват двух особо опасных преступников, которые могут, да и просто будут вынуждены оказать сопротивление, поскольку никаких смягчающих их преступления доказательств не предвидится. В соответствующих инстанциях были получены санкции на задержание и произведение обысков в местах их дислокации, с целью нахождения дополнительных улик для следствия. Вот в такой обтекаемой форме велись разговоры.
А рано утром, фактически на рассвете, следователи и группа захвата порознь и стараясь делать это незаметно покинули места собственной дислокации, чтобы встретиться уже за кольцевой автодорогой на Горьковском направлении, далеко за постом ГИБДД.
В частности, разосланное накануне указание о задержании машины синего цвета марки «мазда», следующей в направлении Нижнего Новгорода, так ничего и не дало. Будто и не было никогда такой машины. Дальнейшая выборочная проверка на постах показала, что часть сотрудников дорожных служб либо была не вовремя проинформирована, либо указание получили, да вот иномарки указанного цвета не видели. А может, просто проглядели.
От Москвы до Нижнего всего-то четыреста двадцать пять километров — это если по трассе. А с учетом объездов и прочего, но за вычетом той сотни верст, которая лежит между Гороховцом и Нижним, получится что-нибудь около трехсот с небольшим километров. И если преступники выехали из Москвы в районе шести утра, даже в половине седьмого — это с учетом затраченного Гладковым времени на общение с Аленой, — то они могли прибыть на свое место уже к середине дня, если не раньше. Или если им в голову не пришла идея часть пути проделать вот на одном из таких трейлеров, перевозящих машины. То есть тут нигде не подкопаешься…
Адрес этого лагеря, что находился не то во Владимирской, не то в Нижегородской области и точное расположение которого не знал ни управляющий Сосновский, ни, естественно, задержанные нагловатые молодцы, удалось вычислить совершенно неожиданно. И помог в этом Володя Поремский, известный своим дотошным отношением ко всякого рода документам. Зная это его особое качество, именно ему и поручил Турецкий просмотреть все транспортные накладные, которые были обнаружены в бухгалтерии Фонда. А бумажек такого рода было великое множество. Но Поремский, зная, что надо искать, обращал внимание исключительно на две вещи. Первое — это какой товар, какая продукция. И второе — куда. Скажем, поставка отходов лесоматериалов, использованных при ремонте центрального здания. Кому отвезли? А на дачу к господину Сосновскому по адресу… и так далее. Другой вопрос, были ли то действительно отходы, но не это в данный момент интересовало следствие.
Поремский полагал, что если, как говорила Алена, между «Славянским массивом» и «Тропой возмездия», которую члены последней скромно именовали «Тропой», существовали хозяйственные взаимоотношения, чего никак нельзя исключить, то они проявлялись именно в накладных. И ведь отыскал- таки!
В прошлом году, когда проводился капитальный ремонт прилегающего к Фонду здания, которое позже стало именоваться как гостиница для приезжих членов Фонда, весьма крупная сумма из этого Фонда была перечислена на счет фирмы «Строитель», «прописанной» во Владимирской области, которая по договору должна была возвести оздоровительный лагерь для детей сотрудников Фонда. Деньги были перечислены, а вот следы самого лагеря как-то терялись. Решив, не ниточка ли это, Поремский попробовал потянуть за нее. Полез в другие бухгалтерские бумаги и наконец обнаружил координаты лагеря. Он находился на самой границе Владимирской и Нижегородской областей, возле села со странным названием Недоумки.
Самое интересное, как сказал позже Володя Поремский, почему-то именно название этого села сразу и уверило его в том, что он на верном пути. Ну а дальнейшие действия были понятны.
Грязнов по каналам своего ведомства сделал немедленный запрос в обе губернии и получил потрясающий воображение ответ о том, что в каждой губернии имеется село с таким названием, причем оба расположены на реке Клязьме, примерно в полусотне километров от ее впадения в Оку. И, что самое поразительное, возле каждого села, расположенного в «заповедных и дремучих, страшных Муромских лесах», имеется по оздоровительному пионерскому лагерю одного московского фонда помощи патриотам России. Дальше идти было некуда. И Грязнов, не открывая секретов операции, попросил каждого из своих телефонных абонентов уточнить адрес и перечислить, по возможности, приметы, чтобы туда можно было добраться на обычной машине. Этим он как бы успокоил местное руководство милиции, что никакой московской ревизии не предвидится. Уточнил заодно и фамилии руководителей этих лагерей. Ими оказался один человек, полковник в отставке, бывший «афганец», уважаемый ветеран Сергей Осипович Медников. Что, собственно, и требовалось доказать.
Обе области ошибочно приписывали себе очередную «единицу» в системе патриотического воспитания, сами о том даже и не догадываясь. А возможно, что именно в этом и заключалась хитрая политика основателей как общественной организации «Тропа», так и самого учебного лагеря — принадлежать всем и никому в частности. А те пусть себе головы ломают, для отчетности-то можно всегда представить полуфиктивную отписку.
Итак, общие ориентиры уже к концу дня имелись. Но так и не сошлись во мнении, как действовать в окончательном варианте. То есть что делать, было известно. Но надо было знать еще и местные условия, а на это требовалось время, которого практически не оставалось. Решили остановиться в Недоумках и уже из села произвести разведку. Отделение спецназа, которое уже второй день помогало Вячеславу Ивановичу в операциях, было готово и к такой работе. Отличные тренированные ребята, они могли в качестве местных жителей, рыбаков там или туристов пройти по тропкам, выследить то, что им надо, и, таким образом, нарисовать общую картину будущего наступления.
Но требовалось учитывать и еще один фактор. Собеседники Грязнова из областей доказывали, что под Недоумками расположен именно пионерский, как его называли в прошлом, а теперь проще — детский оздоровительный лагерь. Штурмовать его с помощью спецназа было бы величайшей глупостью.
Значит, надо было сначала выяснить, есть ли там вообще дети. Если есть, то сколько и чем они занимаются. Есть ли взрослые — и тоже чем занимаются. По опыту прошлых операций, в условиях, приближенных к этим, Александр Борисович знал, что в подобных «оздоровительных заведениях» взрослые дяди, как правило, живут отдельно и в таких местах, где их никто не видит. Это своего рода схроны — скажем, служебные помещения, столярные или слесарные мастерские, бараки для рабочих, занимающихся якобы вечным ремонтом недвижимости, и так далее. То есть они вроде и рядом, и не привлекают ничьего внимания. А может быть, даже учат чему-нибудь детей, метко стрелять например. Или рыть окопы для игры в очередную «Зарницу». Потому что если операция окажется на грани срыва, иными словами, если подозреваемые преждевременно почувствуют пристальный к себе интерес со стороны каких-то приезжих людей, дай бог, чтоб они стрельбы не устроили, прикрываясь детьми. С этих станется. Хотя верить в такое никак не хотелось. Уж лучше, как говорится, дать им уйти, разрешить покинуть пределы лагеря, ну а затем устроить облаву и задержание. А если потребуется, если иных вариантов не будет, то действовать на уничтожение. Да они и сами, пожалуй, откажутся задрать руки кверху…
