– Сына Максимом назовешь!

– А если я захочу по-другому его назвать? Бен-Цион, например...

– Тогда ни хрена не получишь!

Это был «запрещенный прием», и Андрей, конечно же, так никогда не поступил бы, но... Прием был действенный! Как и все они, «запрещенные»...

– Ладно. Максим так Максим... Так оставь эти деньги мне!

– Не получится, Лина! Мы это уже проходили. Эти деньги только для него и только в том случае, если я не успею вернуться или не сумею. Ты все поняла?

– Ладно, жмот... Вали давай по своим делам.

– Береги Макса! Через месяц я вернусь!

– Езжай уже!

Он прыгнул в машину, которая тут же сорвалась с места.

– Через месяц, Лина!..

...Генка поехал не по магистрали, которая, несмотря на этот ранний час и выходной день, почему-то уже была перегружена авто, видать, еврейские семьи потянулись на, возможно, последние в этом году «шашлыки на природе». Он свернул на второстепенную трассу, проходившую через город Кфар-Саба, а потом и вовсе помчался по каким-то кибуцным[35] дорогам. Получалось немного дальше по километражу, но... Об этом знают все опытные водители – не всегда тот путь, что короче, быстрее! Здесь не было не то чтобы пробок, здесь в это время было абсолютно пустынно, только знай, дави на акселератор!

Андрей сосредоточенно и упорно молчал, и Генка наконец-то не выдержал:

– Так куда это ты так резко намылился, Аника-воин?

– На войну.

– А без «Б»?

Андрей посмотрел на своего друга:

– Хочешь со мной?

– Куды это?

– Во Францию, в Легион.

– Ага. Ладно! Не хочешь говорить – не надо! Только не звезди шо не попадя! Захочешь потом, сам все расскажешь! Агу?

– Агу.

– А шо ты там этой козе за какие-то бабки говорил?

Андрей обернулся всем корпусом, дотянулся до своей сумки, лежавшей на заднем сиденье, и достал из ее бокового кармана большой плотный конверт.

– Это я хотел с тобой покалякать по дороге.

– Ну, и?..

– Такое дело... – Он помял конверт в руках и положил Генке на колени. – Здесь семь тысяч «денег»...

– Американских?

– Американских. Что от БТРа остались.

– Ну?!

– Поможешь?

– На рождение малого?

– Угу. На полгода, думаю, должно хватить.

– Слышь-ка, Лысый. – Гена закурил сигарету и с шумом выпустил дым в окно. – У меня, когда Никита родился, вообще бабла не было, и то как-то выкрутились. Алиска оформилась как «мамка-одноночка», я от Фелы тогда тысячи три шекелей всего-то носил. Короче... Мы на пять тысяч в месяц всей семьей целый год жили! И малого потихоньку приподняли и сами...

Он выбросил окурок в окно и посмотрел на Андрея:

– А чем твоя выдра от моей отличается, а? Она же от государства те же деньги получит, даже больше – на двоих! Так за шо ей такие привилегии? У нее шо, ее «трещина» не вдоль, а поперек разрезана или золотая? Ты ей только сейчас десять «косых» отвалил! У меня машина меньше стоит! А теперь еще и семь тыщей американских денег на полгода? Ты совсем больной?! Так лечи свою контузию, а то со стороны некрасиво выглядит! – Он в сердцах долбанул кулаком по рулю. – Гоцым здрасти!!! Сам в каморке без окон живет, а какой-то козе денег отваливает так, шо можно пентхауз снять, и только за то, шо она в свое время здорово ноги раздвинула! Лечись, если больной, а если здоровый, то не будь лохом или бараном! Бля! Как же я не люблю, когда людей по-наглому на деньги разводят! Особенно друзей!

– Мне надо так понимать, шо ты мне помогать не будешь, братишка?

– Буду, бля! – Он еще раз хрястнул кулаком по рулю. – Только не так, как ты хочешь, а так, как правильно!

– А как правильно, Ген?

– А правильно так, шо если ты не вернешься к этой козе – а вот это действительно будет правильно, – то я за «полштуки» куплю для малого «детскую комнату»...

– А сколько она, кстати, стоит?

– О! – Он поднял указательный палец кверху. – Вопрос не мальчика, но мужа! Я своему покупал, а потому знаю у кого и где. В наших, еврейских, бля, магазинах – тысяч семь-десять... А вот если прокатиться к моему знакомому арабчуку, который меня приглашал поиграть на своих арабских сабантуях уже раз двадцать и считает меня чуть ли не членом семьи, а по совместительству имеет фабрику по производству «детских комнат», то... Я же для Никитки у него же и покупал! Вся эта «радость» обойдется больше, чем вполовину дешевле – две с половиной вместе с доставкой и сборкой мебели!

– А кататься-то куда надо?

– В Шхем...

– Это ж Палестинские территории!

– И шо? Очко жим-жим? Хотя у тебя не должно бы...

– Ну и шо ж в тот комплект входит?

– Обычный набор: шкаф на две створки для всего детского барахлишка, большой комод с широкой столешницей для «переодевания», детская кроватка, классная коляска, матрасик, три комплекта белья в кроватку...

– Ну, это – «стандарт»...

– А еще: комплект детских моющихся обоев для комнаты в 12 «квадратов», три разные музыкальные погремушки на кроватку и детский «ночник»-бра! Синенький такой, в виде звездочки...

– Здорово!

– Места знать надо! Так вот! Как правильно!.. Я покупаю твоему малому такую «детскую комнату» и растягиваю остальные баблосы на год – на ребенка, на питание и памперсы в месяц надо примерно две тыщи шкалей... Поверь мне – я-то это уже знаю! Или ты собрался «кидать кости в будку» еще и этим двум кобылам на водку?!

Теперь закурил Андрей, минут на десять...

– Знаешь что... Вот тебе конверт... А дальше... Если я не вернусь через месяц... Поступишь, как посчитаешь нужным. Как взрослый мужик и как мой братишка. Мне больше некому довериться.

Они замолчали минут на пятнадцать. Курили и думали каждый о своем. Пока не приехали в аэропорт.

– Ну... все, братка. Отваливаю.

– Так куда едешь-то, Дрюля!

– В Африку.

Было видно, что Гена обиделся. Не очень сильно, но все же...

– Ладно. Когда будешь в «Африке», к Лерке зайди. Скажешь, что у нас с мамкой все в порядке. И вообще... – Он обнял Андрея и прошептал на ухо: – Я тебе завидую, капитан. Ты, бля, – перекати-поле, цыган! Захотел – снялся и уехал. А я так не могу. У моей кибитки колеса спиздили. Ладно! Вали отсюда и не возвращайся больше! От души желаю! Давай, братишка. Может, когда и свидимся еще. А за малого не