понял: в нем чувствовали жесткую волю, умение подавлять противника избытком энергии, силы и бесстрашия, выражая другими словами - нечто нечеловеческое даже, в минуты гнева по-носорожьи неукротимое…
первом же серьезном бою он в неравной схватке зарубил пятерых. И потом много раз, когда противник, бывало, подавляющим большинством теснил их к отступлению, Дин Хул один увлекал соратников своих в безнадежную, казалось бы, атаку и чудесным образом переламывал ситуацию.
Многие жители его провинции имели тюркские, а точнее динлинские, хунские корни, считавшиеся средь коренных китайцев, которых всегда было больше, как бы низкосортными. обществе было принято объяснять многие неустройства, беды и происшествия нежелательным, в общем-то, влиянием и действием необузданной, непокорной и непредсказуемой степной крови. У кого-то признаки ее со временем становились не так заметны, и они старались скрыть их. Но тем, у кого она слишком ясно проступала, было поел ожней. А у Дин Хуна налицо были все признаки истинного тюрка: синие зоркие глаза, соломенные кудри, нос с горбинкой и высокий рост. Нравом же Дин Хун был весь в отца: выдержанным, терпеливым. Завоевав, честно заслужив себе высокое положение и почет, он все-таки до конца нес в себе ощущение чужеродности своей, особости.
Пересыльный пункт
Изречение старых мудрецов, что судьба человека формируется задолго до его появления на свет, имеет множество подтверждений.
Древние правители Поднебесной так мудро - и, надо добавить, жестко, если не жестоко, - устроили жизнь и добились такого послушания законам, правилам и порядку, что на скамью подсудимых человек естественным образом попадал крайне редко, можно сказать - в исключительных случаях. Даже такие мелкие правонарушения, как дерзость и непослушание, были почти искоренены в обществе.
Но государству всегда нужны работники для строительства крепостей, оборонительных сооружений и каналов, нужны солдаты для армии и пограничных застав, матросы для флота. Добровольно, понятное дело, на это никто не шел.
Поэтому оно и ввело закон, по которому семью, не выплатившую положенные налоги, отдают под суд. А суд, в свою очередь, выносит решение о лишении свободы одного члена семьи на срок от года до пяти лет. Таким образом и забирали одного из сыновей, который по возрасту подходил разнарядке.
Так, после засухи Года обезьяны, были приговорены к общественным работам Ли Эр, Дин Хун, да и почти все другие их сослуживцы. Под общественными подразумевались самые тяжелые работы по строительству оборонительных сооружений и каналов. елись они безостановочно круглый год, невзирая на зимний холод и летнюю жару.
Условия содержания работников были жуткие, многие не выдерживали и погибали, и об этом ходили в народе устрашающие слухи.
Осужденные вначале попадали в общий пересыльный пункт, где их распределяли по стройкам, а самых лучших и подходящих по возрасту отбирали для службы в армию… Это было светлой надеждой, почти спасением для осужденного.
Еще с древности мудрые правители создавали во всех серах, слоях государства и общества выверенную иерархию ценностей. сегда и везде,
куда бы ни попадал человек, был выбор, в любой тяжелейшей повинности обязательно предусмотрена была в жесткой системе возможность продвижения от худшего к лучшему, от одного человек с ужасом отталкивался, а к другому тянулся и стремился изо всех сил.
Отобранных на службу в армию служители пересыльного пункта в течение месяца испытывали в специально созданных, устроенных для этого условиях, где раскрывались скрытые склонности и возможности каждого.
едь главная суть человека подчас глубоко сокрыта внутри, в нем самом под многими наслоениями вторичного, несущественного, и он об этом, главном, даже и сам порой не догадывается. Но оно видимо сквозило под наметанным пытливым взором опытных служителей пересыльного пункта.
Он размещен был при старой крепости, построенной не менее тысячи лет назад. Почерневшие от времени, обросшие мхом камни придавали высоким стенам грозный и мрачный вид. Множество внутренних двориков, отсеков, комнат были очень удобны для сортировки и распределения вновь прибывших.
одних помещениях ее было очень холодно, в других, наоборот, чрезвычайно жарко натоплено и оттого душно.
По каким-то неведомым, одним служителям известным признакам их сортировали сначала в группы по 50 человек. Затем между ними, внимательно вглядываясь в лица, медленно прохаживались мрачные старики, что-то прикидывая, и по их знаку подручные из мальчиков постарше, следующие за ними, хватали очередную, как всем казалось, жертву и уводили в неизвестность. Оставшиеся несчастные, как правило, в большинстве своем тут же начинали хныкать, плакать, умоляя не забирать их, - ведь они, в сущности, были еще дети, несмышленыши.
Тайна темной комнаты
После очередной, в пятый или шестой раз, пересортировки Дин Хун попал в очередной отсек, где содержалось десятка полтора довольно бойких подростков.
Удивительным образом получалось так, что в результате многих перемещений из отсеков во дворик и обратно с ним вместе неизменно оказывался небольшого роста, худой и молчаливый парнишка по имени Ли Эр.
Замкнутость его объяснялась, наверное, тем, что его довольно часто пытались обидеть - и из-за чего?! Из-за того только, что он имел непропорционально большую голову и длинные уши… Многим озорникам так и хотелось дернуть его за уши или надавать щелчков, что и делали.
Странно устроена человеческая натура. Сам, попав в нелегкую ситуацию и еще не выйдя из нее, он и тут находит себе жертву для издевательств, на которой срывает всю свою злость и обиду на собственную беспомощность.
Дин Хун, жалея этого малость нелепого и безответного по характеру подростка, спутника невольного своего, уже не в первый раз защищал его от обидчиков. Пришлось и тут дать отпор наглецам, поставив их на место своим уже тяжеленьким кулаком. На шум драки и плач незадачливых задир тут же заглянул надзиратель. Его опытный усталый взгляд сразу же остановился на смирно присевшем тут же Дин Хуне - уже хорошо известном, кажется, средь служителей - и на прижавшемся к нему большеголовом мальчишке. И поманил их пальцем к двери, повел по длинному узкому коридору.
конце его он отпер какую-то дверь и втолкнул их в темную комнату. Тусклый свет из маленького окошка, пробитого через толстую стену, не в силах был осветить и четверть ее, вдобавок не видели ничего непривычные к темноте глаза.
Подростки стояли у двери, не зная, что делать, ждали, когда обвыкнутся в темноте их глаза. Дин Хуну показалось, что кто-то в комнате есть, он явно ощущал на себе чьи-то тяжелые взгляды из глубины ее. А вот и обозначились вроде бы три темных высоких силуэта.
- А, это ты, генерал… - раздался сиплый, несомненно старого человека, голос. От неожиданности парнишки отшагнули, прижались к двери, но та была за ними уже заперта.
4 “Наш современник” N 8
- Ну, что молчишь-то - а, генерал? Как тебя звать-то?
- Кого? Меня? Меня зовут Дин Хун… Но я не генерал.
- ижу, что пока еще не генерал. Но и вижу, что будешь большой человек. Что ж, неплохо, что ты есть такой… Что родом из презренных тюрков. Ничего, потерпи. Из презренных подчас выходят отборные. А из отборных - избранные. Это твой путь.
- Но я же… я не солдат еще даже. ы смеетесь надо мной, почтенный.
- И не думаю. Будешь и солдатом, и командиром, все это впереди. се свершится в свое время. Надо только смелости и удачи, а еще верности своему делу. Надо только суметь дойти, дожить, дослужиться. Ты сумеешь. Ты сильный, ты большой человек.
- А это кто там за тобой прячется? - сказал уже другой голос, совсем скрипучий, старческий. - А ну-ка, выйди на свет! Что за заморыш недоношенный такой?! Маленький, ушастый, головастый… ф-фу-у!.. Ну и
