пролегала через Нейленгбах, Лосдорф, Иос. Далее был город, в котором находились Саша и Энрико, затем два-три мелких населенных пункта и, наконец, Линц.
Все трое вышли из бара. У тротуара стоял новенький спортивный «фиат». Карло Валетти показал Кузьмичу на место рядом с шофером, сам сел за руль. Второй итальянец поместился сзади, и машина тронулась.
Следуя указаниям Кузьмича, автомобиль выбрался на кольцо бульваров, миновал оперный театр, Западный вокзал и вскоре оказался на окраине города.
— Ну вот, — сказал Кузьмич, — здесь начинается трасса на Линц. Это полтораста километров.
Карло Валетти притормозил и подал машину к обочине. Остановив «фиат», он достал бумажник и зашуршал деньгами. Кузьмич молча следил за ним. Судя по всему, итальянцы были людьми состоятельными. Он же решил до конца играть роль человека, стесненного в средствах и вынужденного дорожить каждой монетой.
— Этого хватит? — спросил Карло Валетти, передавая Кузьмичу пачку бумажек.
— О да! — воскликнул провожатый. Он схватил деньги и запихал их в карман. — Синьор щедр, как король. Да хранит бог синьора!
И он стал искать ручку, чтобы открыть дверцу автомобиля и выйти.
Итальянец ждал, положив пальцы на рычаг переключения передач. А провожатый медлил. Вдруг он повернул голову к хозяину автомобиля.
— Могу ли я попросить о любезности?..
— Хотите ехать с нами? — догадался итальянец. — А куда вам надо?
— Говоря по чести, час назад я и не думал о поездке. — Кузьмич изобразил смущение. — Надеялся, что мне переведут деньги, а их нет и нет…
— Куда вам надо? — повторил итальянец.
— Теперь, когда благодаря вашей щедрости я обеспечен дня на два, — Кузьмич выразительно похлопал себя по карману, — теперь я тоже съездил бы в Линц, чтобы послушать господина Гитлера. Надо быть идиотом, чтобы пропустить такую возможность. А потом я вернусь в Вену, получу перевод и снова буду на коне.
Валетти молча перевел рычаг, дал газ, и спортивный «фиат» рванулся с места.
Они не проехали и десяти километров, как вынуждены были остановиться: дорогу перегораживал грузовик, поставленный так, что была свободна лишь узкая полоса для объезда. Возле машины маячили трое в накидках с капюшонами. У того, кто первым подошел к путникам, был карабин за плечами, а в руке ременный хлыст, которым стражник пощелкивал по сапогам.
Итальянский паспорт Карло Валеттн произвел на него впечатление. Стражник просунул голову в оконце автомобиля, дружески подмигнул водителю и попросил передать наилучшие пожелания «дуче Бенито». На других пассажиров он и не взглянул.
— А зачем контроль? — спросил его Валеттн.
— Кто знает… — Человек с карабином наморщил лоб. — Приказали организовать проверку документов, — значит, надо. Я так думаю, вот-вот начнем охоту на красных.
«Фиат» ловко объехал грузовик и устремился вперед. Валетти мастерски вел машину; Кузьмич, сам неплохой шофер, оценил его искусство.
— Охота на красных, — сказал Валетти. — Да, фюрер быстро наведет здесь порядок.
— Прихлопнет всех до единого, — отозвался тот, что сидел сзади. — Опыта у него достаточно.
— Ну-ка, дай мне огня, — обращаясь к Кузьмичу, процедил Валетти, перекатывая в зубах незажженную сигарету. — Спички в ящике для перчаток.
После того как Кузьмич взял деньги да еще напросился в попутчики, итальянцы смотрели на него как на человека, с которым можно не церемониться.
Кузьмич зажег спичку. Водитель прикурил, выпустил ему в лицо клуб дыма.
— Машину водишь?
— Могу.
— А молчал! — Итальянец сбросил газ и подрулил к краю шоссе. — Вылезай, обойди кругом и сядь за руль. Мы со Стефано провели веселую ночку, глаз не сомкнули. — Он коротко хохотнул и зажмурился, отдаваясь приятным воспоминаниям. — Теперь самое время соснуть, пока не прибудем на место… Ну, поворачивайся живее!
Кузьмич повиновался.
«Фиат» шел легко. Сильный мотор чутко реагировал на малейшее увеличение подачи газа.
— Больше не дави, — сказал Валетти, когда стрелка спидометра уперлась в цифру «100». — Кто тебя знает, какой ты специалист…
Он прервал себя на полуслове и выругался. Впереди, за поворотом, возник новый городок и новое препятствие — на этот раз опущенный шлагбаум.
Перед заграждением прогуливался человек в пальто, опоясанный широким ремнем, на котором висел тесак. Другой, с винтовкой наперевес, следил за тремя молодыми парнями — те сидели на краю кювета, заложив руки за голову.
— Кто такие? — спросил Валетти, когда охранник просмотрел и вернул ему паспорт.
— Здешние, — сказал человек с тесаком, — рабочие с лесопилки. Сложились и наняли грузовичок, чтобы ехать в Линц.
— Послушать фюрера?
— Точно… — Стражник недобро усмехнулся. — Торопились, канальи!
Валетти недоуменно глядел на него. Стражник сходил к обочине, что-то поднял с земли и вернулся. В руках у него была брезентовая сумка. Откинув крышку, он поднес сумку к окну автомобиля. Ударила вонь. В сумке была гнилая картошка и десяток тухлых яиц,
— Вот оно что! — пробормотал Валетти.
Давно остался позади городишко с шлагбаумом перед въездом, а у Кузьмина перед глазами все стояли трое парней, которым не удалось по-своему встретить Гитлера на австрийской земле. Кто они? Быть может, члены коммунистической партии, загнанной в подполье незадачливыми правителями Австрии?..
Травлю австрийских коммунистов вел Дольфус и продолжал Шушниг. Поступив так, тот и другой устранили последнее препятствие на пути нацизма и сами стали его жертвами. Дольфус заплатил жизнью за недальновидность. Смещенный Шушниг, по слухам, арестован. Теперь сгниет в каком-нибудь концлагере, если его довезут до лагеря…
Кузьмич вернулся мыслями к Саше. Еще десяток километров — и он у цели. Уже намечен план, как расстаться с итальянцами. Дело нехитрое… Он скосил глаза на Валетти. Тот спал, запрокинув голову и по- рыбьи шевеля открытым ртом. Второй итальянец привалился к боковому окну и дремал.
Вскоре показался шпиль кирхи и труба цементного завода. До города оставалось километра два. Пришло время будить хозяев автомобиля. Выбрав порядочную рытвину на обочине, Кузьмич въехал в нее передним колесом, резко сработал рулем. Скорость была порядочная, автомобиль тряхнуло и занесло. Валетти разразился бранью. В зеркальце Кузьмич видел, как он растирал висок ладонью, — вероятно, ударился головой о боковую стойку.
— Извините, синьор, — сказал Кузьмич. — Угодил в западню. Яма была скрыта под слоем мусора.
— Ложь!
— Право же, синьор…
— Молчать! — рявкнул Валетти, едва сдерживаясь, чтобы не проучить кулаком легкомысленного водителя. — Ты задремал за рулем, вот что. Задремал, каналья, и машина съехала в сторону. Тут-то она и угодила в яму — на обочине, а не посреди дороги, лгун паршивый!
— Даю обещание, синьор! — Кузьмич обернулся к хозяину автомобиля, молитвенно сложил ладони.
— Хватай руль! — завопил итальянец. — Тормози!
Кузьмич повиновался и вскоре остановил машину. При этом он еще раз попал колесом в рытвину.
Еще через минуту он стоял на шоссе и глядел вслед «фиату», который быстро удалялся.
Когда машина скрылась, он неторопливо двинулся к видневшимся неподалеку домам. Впереди не было ни шлагбаума, ни прочих заграждений.
