Высоко в безоблачном небе светила полная луна, и пилот сразу увидел лежавшую.
Но она была не одна. Кто-то стоял возле нее на коленях!..
Испанец отпрянул. Из-под ноги сорвался камень, с шумом покатился по склону оврага.
Тот, кто был внизу, испуганно оглянулся. Гарсия узнал Степана Гаркушу.
Бандит тоже опознал авиатора, поманил его пальцем.
Гарсия прыгнул в овраг.
— Бьется сердце-то! — зашептал Гаркуша.
Пилот упал на колени, приложил ухо к Сашиной груди. Уловил слабый прерывистый стук.
Они сбросили с себя рубахи, стали рвать их на полосы, обматывать рану на груди девушки.
Перевязка была закончена. Тогда Гаркуша показал Энрико маленький пистолет. Оружие было обезображено глубокой вмятиной возле казенника.
— Здесь был, — Гаркуша показал Саше на грудь. — Пуля в него и шмякнула.
Гарсия снова вспомнил парня, с которым Саша встретилась в лесу.
Гаркуша поднял Сашу на руки:
— Куда понесем?
— Ко мне!
Путь в две версты тянулся бесконечно долго: при малейшей опасности они хоронились в кустах.
И вот наконец аэроплан.
Сашу усадили на сиденье, крепко привязали. Энрико снял чехол с мотора.
Теперь предстояло ждать рассвета.
Они расположились в неглубокой ложбинке, свернули папироски. Здесь можно было курить, не опасаясь, что огонь увидят в лагере. Гаркуша полез в карман, вытащил часы и сережки:
— Ей отдашь. Как придет в себя, сразу и отдай. Скажешь от кого…
Пилот опустил подарки в карман комбинезона, где лежали записка и обезображенный пистолет.
— Жаль мне ее стало, — продолжал Гаркуша. — Сперва позабавиться думал. А потом пожалел… Хотел сделать, как лучше. Не моя вина, что не вышло…
Стало прохладно и сыро. Луна скрылась. Сразу потемнело. Но это продолжалось недолго. Вот далеко на горизонте небо стало розовым, по самому его краю пролегла прозрачная полоса. Налетел ветерок, тронул траву на краю ложбины.
— Пора, — сказал Гаркуша.
Они встали, пошли к машине.
Гарсия пощупал пульс у Саши.
— Ничего, — сказал он. — Будем лететь!
— С Богом, — сказал Гаркуша.
Он влез в кресло авиатора, положил руку на рычажок газа, как учил испанец.
Гарсия рванул лопасть пропеллера. Рванул снова. Мотор застучал.
Гаркуша спрыгнул на землю, поспешил к хвосту машины, где должен был перерезать веревку, удерживающую аэроплан возле дерева.
Энрико уже сидел на своем месте, надевал очки.
Самолет дрогнул, пошел навстречу светлой полоске на горизонте.
Мотор ревел напряженнее, злее.
Машина все убыстряла бег. Вот уже повисла в воздухе, пошла вверх, теряя очертания, будто растворяясь в сумраке начинающегося дня.
КНИГА ВТОРАЯ
ПЕРВАЯ ГЛАВА
Швертбот обогнул скалистый мыс Султан и вошел в бухту. Здесь он взял круче к ветру, направляясь к далекому бую. В ночную пору белый мигающий огонек буя можно разглядеть за несколько миль. Ориентируясь на мигалку, танкеры из Махачкалы и Астрахани легко находят дорогу к причалам нефтяного порта Баку.
У этого буя предстояло повернуть и швертботу: при сегодняшнем береговом ветре такой маневр позволил бы точно выйти к бонам городского яхт-клуба.
Маленьким судном управлял Энрико Гарсия. За последние годы он мало изменился — разве что стал жилистее и суше да резче обозначились надбровные дуги на костистом смуглом лице.
На борту он был не один. Рядом сидела Саша. В кокпите [10] спала на разостланных пробковых поясах девочка лет четырнадцати — дочь.
Сегодня Энрико исполнилось сорок пять лет. Накануне на семейном совете было решено, что в выходной день они совершат морскую прогулку по островам, вернутся под вечер. Ну, а ежели появятся гости, что же, в доме есть бочонок вина.
В море пробыли весь день. Сперва направились к торчащей из волн горбатой скале — острову Вульфу, любовались его причудливыми гротами, в которых металась и пенилась зеленая вода, затем высадились на другом островке — Песчаном, купались на мелководье, прямо руками ловили у берега серо-зеленых больших раков и глупых бычков. Накупавшись, разожгли костер.
День выдался на редкость знойный. У путников не было с собой картошки, которую можно было бы испечь в золе, не имелось чайника или котелка. Словом, костер был ни к чему. Но Энрико сказал, что истинные моряки всегда разводят огонь на необитаемом острове.
— Огонь, — насмешливо протянула Саша. Она погладила дочку по блестящим черным волосам. — Скажи, Лола, ты видишь огонь?
Все рассмеялись. В самом деле, сложенные в кучу щепки и хворост трещали и корчились, но пламени нельзя было разглядеть. Более того, костер отбрасывал тень. Причудливая зубчатая тень металась по белому песку пляжа, повторяя очертания огня, невидимого в ослепительном сиянии летнего солнечного дня.
Теперь путешественники возвращались домой. Швертбот шел с небольшим креном на хорошей скорости. Еще час — и они будут на берегу.
— Саша, — сказал Энрико, пытаясь заглянуть под парус, — пройди на бак. Мне кажется, кто-то плывет навстречу.
Она легко пробежала по борту к носовой части суденышка, поднесла руку к глазам, всматриваясь в море.
— Большая яхта, капитан! Идет встречным курсом, расстояние — пять кабельтовых.
— Доклад принят, — сказал Энрико. И наставительно добавил: — Только не «расстояние», а «дистанция». Дистанция — пять кабельтовых, Саша. Ну, а как мы разойдемся?
— По всем правилам, капитан. Левыми бортами.
— При встрече судов в море полагается и еще что-то. Ты опять забыла?
— При встрече в море суда приветствуют друг друга, приспуская флаг, — отчеканила Саша. — Но что делать, если наш флаг пришит к кромке паруса?.. Будут еще указания, кэп?
Они поженились вскоре после того, как Саша оправилась от ранения. Вот как это произошло.
Дождливым осенним утром 1919 года жители уездного города были разбужены треском, доносившимся откуда-то сверху. Наиболее любопытные вышли из домов и увидели низко кружащийся над улицами аэроплан. У реки аппарат снизился и исчез из виду. Люди побежали туда. Когда они достигли набережной, аппарат уже стоял на земле. От него спешил к горожанам смуглый мужчина, держа на руках окровавленную женщину. «Гошпиталь, — твердил он, заглядывая в глаза людям, — гошпиталь надо быстро!..»
Он был в комбинезоне и кепке, повернутой козырьком к затылку, и на шее у него болтались большие автомобильные очки на ремешке.
Полчаса спустя у аэроплана уже стояли часовые. Еще через два часа аппарат взял двух чекистов в черных кожанках и взмыл в воздух.
Вскоре в местной газете появилось сообщение о разгроме банды атамана Шерстева, последнего крупного отряда контрреволюционного войска атамана Григорьева.
Первое, что увидела Саша, когда к ней вернулось сознание, был белый известковый потолок больничной палаты. Она опустила глаза и обнаружила Энрико Гарсия. Он сидел на стуле у ее ног и спал.
