серьезное, даже необратимое?..
Вздохнув, он снова потянулся к кнопке звонка. Подумалось: удивительно устроен человек — такая беда свалилась на страну, тысячи немцев замерзают в снегах, а он через несколько минут сядет за стол в жарко натопленном доме, заткнет за воротник угол накрахмаленной салфетки…
Прогудел телефон. Он снял трубку, назвал себя.
— Здравствуйте, — сказал мужской голос. — Если вы находитесь в своем кабинете, то на столе перед вами должна лежать некая книга в зеленом переплете. Впрочем, скорее всего, она в сейфе. Откатите секцию стеллажа, возьмите ее из хранилища!
Голос умолк.
Держа трубку у уха, Тилле попытался расстегнуть пуговицу на воротнике сорочки, но пальцы плохо повиновались.
— Кто говорит?..
— Доброжелатель.
— Ваше имя! — Тилле постарался, чтобы голос звучал решительно. — Назовите себя, или я кладу трубку.
— Сделаете ошибку.
Неизвестный собеседник говорил равнодушно, вяло цедил слова. И это пугало Тилле. Невольно он коснулся рукой зеленой сафьяновой обложки дневника.
— Взяли? — продолжал голос. — Раскройте книгу на любой странице. Например, на двадцатой… Я читаю: «Четвертое июля 1939 года. Прошла неделя, как отправлено письмо с чеком на тысячу марок, то и другое от имени Андреаса. До сих пор нет результата. Значит, опять не дождусь приема. Да, этот самовлюбленный Нарцисс начисто забыл о старых партийных товарищах, которым обязан всем, чего он достиг. И такому человеку я верил!»
Тилле судорожно перевел дыхание: запись совпадала слово в слово!
— Я продолжаю, — послышалось в трубке. — Следующая страница. Здесь речь идет о беседе с… Опустим фамилию — она не для телефонного разговора. Только замечу: зачеркнута половина третьей строчки. В седьмой строке — помарка… Читать дальше?
— Откуда это у вас? — сказал Тилле и поморщился, поняв, что задал глупый вопрос.
— Передо мной столько записей, сколько страниц в вашей зеленой книге. Копии выполнены фотографическим способом. Нам надо встретиться!
— Зачем?..
— В ваших интересах не откладывать встречу. Каждый час промедления увеличивает опасность того, что записи попадут в плохие руки… Ну, вы согласны?
— Хорошо… Где и когда?
— Вспомните, где вы были вчера в семь часов вечера… Вы еще пококетничали с хорошенькой продавщицей.
Накануне Тилле заходил в большой универсальный магазин на Александерплац. Продавщица помогла выбрать галстуки по вкусу, и он сделал ей комплимент.
— Да, — сказал Тилле. — А когда?
— Немедленно… Нет, я не боюсь, что примете какие-то меры. В этом случае вы совершили бы самоубийство. Просто у меня нет другого времени. Так вы выезжаете?
— Да.
— Вы должны быть одни!
— Да.
— У вас какой автомобиль?
— ДКВ.
— Его номер, цвет кузова?
Тилле сказал.
— На месте встречи оставьте машину, сами идите в конец квартала. Если к вам не подойдут, возвращайтесь.
— Но…
— Это все! Мы и так слишком долго разговаривали. Я кладу трубку. Но перед этим хочу сказать, что вам не причинят зла. И еще: вы должны быть на месте не позже чем через сорок минут. Не опоздайте!
Кузьмин вел разговор из телефонной будки в пустынном переулке.
— Поехали отсюда, — сказал он поджидавшему у будки Энрико. — Береженого Бог бережет.
Уже в машине Энрико заметил: надо было настоять, чтобы Тилле захватил с собой дневник.
— Ни в коем случае! Смекнул бы, что нам известно далеко не все. А это уже шанс для него.
Синий «опель» катил по магистрали. Все так же хлестал дождь. «Дворники» едва справлялись с потоками воды на ветровом стекле.
— Сейчас я выйду, — сказал Кузьмич, когда подъехали к центру. — Ты больше не нужен. Через два часа позвонишь по его номеру. Скажешь: «Передайте трубку вашему гостю». Пусть знает, что я не один. Голос измени.
— Понял.
— Звони из будки, подальше от своего жилья. Я отвечу: «Да, да, слушаю». Любые другие слова в начале разговора будут означать, что возникло осложнение. Тогда всякая связь между нами прерывается. Сообщишь об этом в Центр — теперь у тебя есть возможность. Там скажут, как быть дальше. Если все пройдет хорошо, встречаемся завтра. Метро «Ноллендорфплац», в семь вечера. Буду ехать в первом вагоне, в направлении от центра города. Увидишь меня в окне, садись во второй вагон. Выходим на следующей станции. Там будет ждать грузовик почтарей.
— Все же вы сильно рискуете, — проговорил Энрико. — Этот тип большой негодяй, на всякое способен… Может, дать пистолет?
— В случае чего пистолет не поможет… Ну, я пошел!
Кузьмич тронул товарища за плечо, выбрался из машины.
Энрико глядел ему вслед: пригнувшись навстречу дождю и ветру, Кузьмич неторопливо брел по залитому водой тротуару.
Тилле прибыл к месту встречи через пятьдесят минут. За все это время он так и не смог собраться с мыслями. Одно было несомненно: звонивший — из группы, в которую входил Дробиш, и они действительно скопировали весь дневник. Иначе незнакомец не чувствовал бы себя так уверенно. Чего же хочет этот человек? Быть может, надеется, что он, Тилле, поможет выручить второго члена группы — радиста?..
Оставив машину у магазина, он направился к перекрестку. Мимо пробежал юноша в желтом клеенчатом плаще, за ним еще один. Далее попался худой высокий старик в сером пальто с подтеками дождя на плечах и груди. Разумеется, все это были не те. Почему-то Тилле был убежден, что увидит человека с волевым лицом и решительными движениями.
Он дошел до угла, постоял там и побрел назад.
Он приближался к своему автомобилю. Улица была безлюдна. Оглянувшись, он убедился, что позади тоже никого нет.
Может, он галлюцинировал, сидя в кабинете у телефона?
Тилле сделал еще шаг и будто наткнулся на препятствие. В ДКВ был человек!
Он заставил себя открыть дверцу автомобиля, сесть за руль. Помедлив, скосил глаза на того, кто находился рядом. Это был тот самый прохожий — старик в сером мокром пальто.
— Поезжайте, — сказал Кузьмич, глядя в ветровое стекло.
— Куда?
— У нас будет длинный разговор. Все равно куда. Может быть, к вам?
— Дом под наблюдением. — Тилле тронул автомобиль.
— Я знаю. На выезде из Берлина пересяду назад, пригнусь — меня не увидят.
— Не боитесь, что отвезу вас в полицию?
— Дорога скользкая, а вы отвлекаетесь!
Почти всю оставшуюся часть пути они молчали. У начала шоссе, ведущего к замку, Тилле остановил
