вполголоса о новостях.

Аскер и Висбах мирно беседовали. Разговор вертелся вокруг работы сварщика и шофёрских дел Губе. В благодарность за ремонт машины Аскер угощал, Висбах охотно пил, охотно рассказывал о себе, создавая обстановку, в которой должен был разоткровенничаться и собеседник.

Аскер отвечал той же монетой, добросовестно пересказывая все то, что соответствовало его нынешнему облику, документам и профессии.

Затем разговор зашёл о поездке Кюмметца и Аскера в Освенцим.

— Как вела себя машина? — поинтересовался сварщик. — Надеюсь, все обстояло благополучно?

— В порядке! Вначале я, признаться, побаивался за раму, но обошлось. Она сейчас крепче, чем новая. Вы действительно большой мастер, господин Висбах.

— Ну-ну! — Сварщик казался смущённым. — Оставьте комплименты, я не девушка.

— Нет, я серьёзно. Все в один голос твердят: такого специалиста, как вы…

— Бросьте. Просто я не тороплюсь, когда работаю, вот и все. Я стараюсь, чтобы…

Он не договорил. Подошёл кельнер. Господина Висбаха вызывали к телефону.

Телефонный разговор был короткий, но он породил у агента новый прилив радостного волнения. Висбах повесил трубку, боясь верить в привалившее счастье.

«Сегодня поистине примечательный день», — подумал он, доставая платок и вытирая вспотевший лоб.

Висбах обернулся. Шофёр Губе сидел спиной к выходу и, равнодушный ко всему, ни о чем не подозревая, неторопливо тянул из кружки пиво. Висбах усмехнулся, поправил воротничок, двинулся к столику.

Планируя комбинацию, Аскер рассуждал так: побеседовав по телефону с «Хоманном», сварщик Висбах, если он агент контрразведки, обязательно будет стремиться тотчас же связаться со своими хозяевами, чтобы сообщить о такой важной новости, как прибытие в Остбург перебежчика — ведь свидание назначено на утро, времени остаётся мало. Сделать это Висбах может двумя способами — по телефону или при личной встрече с кем-нибудь из контрразведчиков.

Если бы Висбах стал звонить, разговор подслушал бы служитель гардероба. Но сварщик телефоном не воспользовался: Аскер, улучив момент, встретился взглядом с Дитрихом, и тот отрицательно качнул головой. Значит, остаётся второй вариант. Вывод: за Висбахом следует понаблюдать.

Висбах посидел за столиком ещё немного. Аскер видел: он нервничает. Вот он встал, извинился: звонили с завода, какая-то срочная работа, он должен идти. Аскер не стал его удерживать.

Сварщик ушёл. Вслед за ним покинул бар и разведчик.

Шуберт и Шталекер ждали неподалёку. Все трое двинулись за Висбахом. Тот «довёл» их до одинокого коттеджа, поднялся на крыльцо, исчез за дверью.

— Он здесь живёт? — спросил Аскер.

— Нет, — сказал Шталекер. — Его квартира совсем в другом месте.

— К кому же он пришёл? Стоп! — Аскер заметил телефонный провод, тянувшийся от столба к дому, вскарабкался на дерево и перерезал кабель.

Стал накрапывать дождь. Шуберт поднял воротник плаща, глубже надвинул на лоб шляпу.

— Отто, — прошептал он, — обойдите дом.

Шталекер и Аскер скользнули в сторону.

— Что это? — тихо проговорил Шталекер, всматриваясь в темноту улицы.

— Машина, — сказал Аскер. — Подойдём ближе.

Они приблизились к автомобилю.

— «Хорх», — проговорил Шталекер. — Машина гестапо.

— Уверены?

— Абсолютно. «Хорх», окрашенный в два цвета, на весь Остбург только один.

— Все понятно, — сказал Аскер. — Этот дом — конспиративная квартира.

— Да. Что будем делать?

— Прежде всего следует ликвидировать шофёра.

— Идите, — кивнул Шталекер. — Идите и пришлите сюда Шуберта. Мы… вдвоём.

Аскер вернулся к дому, обменялся несколькими словами с Шубертом, тот поспешил на помощь Шталекеру.

Дождь усилился. Тяжёлые капли застучали по листве, по дому, по земле. Все вокруг наполнилось тревожным шорохом.

Аскер прокрался к окну дома. Оно оказалось наглухо зашторенным, только снизу пробивалась узенькая полоска света. Разведчик пригнулся, пытаясь разглядеть, что делается в доме, но ничего не увидел.

Вернулись Шуберт и Шталекер. Аскер приготовил пистолет, поднялся на крыльцо, отпер дверь и скользнул в дом.

Остбург был взбудоражен происшествием.

Из рук в руки переходила газета, на первой странице которой было напечатано сообщение о трагической гибели двух чинов гестапо и шофёра. Ночью, говорилось в газете, во время служебной поездки, машина, в которой находились все трое, вдруг потеряла управление и свалилась с крутого обрыва в Эльбу.

«Погибли, как герои, на боевом посту», — писала «Остбургер цейтунг», поместив в траурной рамке фотографии контрразведчиков.

Разумеется, в гестапо не обманывались насчёт истинной причины их смерти. Упиц в несчастный случай не верил.

Все подтвердилось, когда трупы извлекли из реки. Медицинские эксперты установили, что штурмбанфюрер Беккер и шофёр перестали дышать ещё до того, как попали в воду. У Беккера оказалось пулевое ранение в живот.

Генерал Упиц философски воспринял весть о гибели коллег — идёт война, и она не обходится без жертв. Волновало другое: кто был организатором операции, проведённой столь дерзко? И Упиц, после долгих размышлений, пришёл к выводу, что работали те самые русские разведчики, которых он в конце концов переиграл и принудил перебазироваться из Карлслуста в Остбург. Он окончательно укрепился в этой догадке, когда получил сообщение об исчезновений «Зеленого». «Где агент? — спрашивал себя Упиц и отвечал: — Захвачен русскими разведчиками». Ибо первое, что должны были предпринять русские по прибытии в Остбург, — это отыскать сварщика Висбаха, на рассказе которого основывал свои показания перебежчик Хоманн. Вот они и сделали это, причём быстро и умело. Теперь держат Висбаха под неослабным наблюдением, так как знают о нем только со слов Хоманна и, разумеется, тщательно изучают, прежде чем довериться… Естественно, сейчас, в первые дни, Висбах молчит. Ну, да за него можно не беспокоиться — уж он-то изловчится, чтобы послать весточку в контрразведку!

Где-то в уголке сознания шевельнулась тревожная мысль: а вдруг русским удалось установить истинную роль Висбаха в деле с архивами? Но Упиц отогнал её: комбинация была выполнена безукоризненно; даже если русские и разгадали её, они не многого добьются. Упиц был предусмотрителен, и агент не знает, где расположен тайник. Значит, и в этом случае «Зеленому» не остаётся ничего другого, кроме как стоять на том, что все рассказанное им о тайнике — правда.

Рассудив так, Упиц стал готовить заключительный этап операции.

Однако имелось обстоятельство, мешавшее эсэсовскому генералу целиком сосредоточиться на работе. Упиц только что получил материалы, которые свидетельствовали о том, что «верхушечная оппозиция», готовившая покушение на фюрера, потерпела окончательное поражение. Победил Гитлер.

Впрочем, читая между строк, генерал видел, что заговорщики провалились вовсе не потому, что так уж силён и неодолим был тот, кого они собирались убить. Дело было в другом. Руководители заговора — генерал-полковник Бек, который намеревался стать главой государства, и генерал-фельдмаршал Вицлебен, метивший на пост главнокомандующего вермахтом, — попросту говоря, оказались тряпками, действовали нерешительно, вяло. Дала о себе знать и глухая вражда, которая уже много лет раздирала гитлеровский генералитет. Так, в решающий момент фельдмаршалы Роммель и фон Клюге струсили и предали своего коллегу по заговору генерала фон Штюльпнагеля.