— Вы подняли тревогу? — строго спросил Джон у приходского священника церкви Святого Бартоломея.

Дородный мужчина нетерпеливо кивнул головой.

— Разумеется! Как только старая женщина сказала мне, я сразу же послал своего человека в замок, чтобы он отыскал вас или шерифа. Потом двое моих соседей, живущих рядом, пришли посмотреть, в чем дело. Я попросил их обойти все дома поблизости, чтобы поднять на ноги всю округу.

И действительно, по узким улочкам вокруг небольшой огороженной территории, на которой располагалась церковь, сновала возбужденная толпа людей, а Гвин охранял шаткие ворота в стене, за которой лежал участок голой земли, кое-где поросшей травой.

Церковь Святого Бартоломея была построена на окраине самого бедного и захудалого района Эксетера. Эта часть города давно была известна под названием Бретэйн, вероятно потому, что саксы, которые многие сотни лет назад вторглись на запад, вытеснили в это своеобразное гетто коренных кельтов и бриттов.

Церковь окружали улицы, застроенные жалкими бараками, одни были плетеными, другие — обшиты дранкой, а некоторые вообще имели земляные стены, оштукатуренные смесью извести с конским навозом. Из каждой лачуги струился дым, сочась из-под свесов каменных, соломенных или дерновых крыш. Обитатели этих лачуг вполне соответствовали своим жилищам- бедняки из бедняков, работавшие носильщиками, забойщиками скота либо же чернорабочими на суконных фабриках на реке или докерами в гавани.

Предполагалось, что всеобщая тревога должна спугнуть злоумышленников из укрытия, после чего за ними будут гнаться до тех пор, пока не поймают, как во время охоты на лис, но Джон втайне полагал, что все пустая трата времени, разве что найдутся свидетели совершенного преступления, так что злодея можно будет преследовать по горячим следам.

— Она мертва уже довольно давно, — заметил Гвин, наклоняясь вперед, чтобы потянуть за неподвижную ногу, выглядывающую из-под кучи сухих листьев и веток. Нога, как и все тело, уже окоченела.

— Давай уберем этот хлам, — раздраженно бросил Джон и принялся отгребать мусор, отчего во все стороны полетели зола и пепел.

Гвин вместе с уборщиком священника быстро сдвинули мусор, состоявший из кухонных отходов и старого тростника, которым раньше был выстлан пол, полностью открыв глазу тело несчастной. Оно было накрыто мантией из ткани хорошего качества, которая полностью закрывала голову и верхнюю часть покойной. Ниже до лодыжек виднелось полотняное платье кремового цвета, украшенное по подолу затейливой вышивкой, даже испачканное грязью, оно выглядело красивым, и было очевидно, что вышло оно из рук искусного ткача. Шерстяные носки заканчивались аккуратными туфельками из мягкой кожи.

— Это непростая женщина, Гвин. Боюсь, у благородных леди Эксетера выдалась нелегкая неделя.

Гвин вытолкал за ворота чрезмерно любопытных горожан и заорал на остальных зевак, чтобы они расходились.

Коронер склонился над трупом.

— Ну, давай поглядим, что тут у нас. Сними накидку с ее головы, только осторожно.

Тело лежало почти вплотную к стене, и Джон, согнувшись, двинулся к голове, отбрасывая по пути попадавшийся мусор, чтобы расчистить больше места. Гвин опустился на колени и осторожно вытащил один край накидки из-под женщины, а потом потянул его на себя, открывая верхнюю половину туловища.

Она лежала на левом боку, словно спала, повернув лицо в стене. Коронер бережно взял ее за правое плечо и перевернул окоченевший труп на спину.

Они увидели молодую женщину, лет примерно двадцати, с правильными чертами лица, на котором застыло умиротворенное выражение. Широко открытые глаза глядели в серое небо, и крупные снежинки тихо падали ей на лоб и щеки. Волосы были темно-каштанового цвета, разделены на прямой пробор и заплетены в косы, уложенные по обеим сторонам головы. На женщине не было ни чепца, ни платка. Впрочем, шея тоже была голой, без шарфа или горжетки.

Джон и Гвин молча рассматривали ее, и толпа, собравшаяся за воротами, притихла.

— Знакомое лицо, но не могу вспомнить, как ее зовут, — задумчиво протянул Джон.

Его помощник неразборчиво выругался. — Она играет не в моей лиге, по виду и по одежде — настоящая леди. Что она делала, живая или мертвая, в таком районе, как Бретэйн?

Джон опустился на колени на стылую землю, чтобы присмотреться повнимательнее.

— На лице и на шее никаких следов. Одежда в порядке, если не считать, что платье задралось выше лодыжек. Гвин указал на подол. Нижний край был забрызган кровью, которая смешалась с золой и пеплом. — Откуда это? Или мы получили еще одну Кристину Риффорд? И если так, почему она мертва?

Джон пожал плечами и поднялся на ноги.

— Мы не можем оставить бедную женщину здесь. В церкви найдется для нее местечко?

Гвин взглянул на маленькую часовенку, совсем недавно отстроенную в камне на месте старого деревянного сооружения.

— Сомневаюсь, что священник захочет, чтобы мы перенесли, тело туда. Кровь заляпает весь пол, а ведь сегодня- воскресное утро, и он должен отслужить мессу и выполнить другие церемонии. Как насчет монастыря Святого Николаса?

Совет был хорош, и Джон согласился с Гвином. Монахи-бенедиктинцы, без сомнения, проявят свое обычное милосердие, да и сам небольшой монастырь находился всего лишь в нескольких сотнях ярдов от них, в направлении Арки Святой Марии.

Кругленький местный священник был чрезвычайно рад избавиться от трупа на своей территории и принялся выкрикивать распоряжения уборщику и трем мужчинам, которые слонялись в толпе зевак. Они вошли в церковь, чтобы взять похоронные носилки, которые свисали на веревках с балок на своем обычном месте. Четверо мужчин вынесли деревянную раму и опустили ее рядом с телом. Под руководством Гвина они подняли труп с земли и переложили на носилки, а Джон приличия ради набросил на женщину ее мантию.

Потом вместе с Гвином он подошел, чтобы осмотреть землю там, где лежала женщина. На твердой земле осталась лужа крови и валялся клочок тонкого сверкающего меха.

— Больше ничего — ни ножа, ни оружия, ни следов ног! — прокомментировал Джон. — И все-таки ее хорошо спрятали. Ни одна высокородная леди не залезет под кучу мусора, чтобы умереть. — Он повернулся к четверым мужчинам, которые в ожидании стояли рядом с похоронными носилками. — Следуйте за мной к Святому Николасу. Я пойду первым и попрошу, чтобы в монастыре приняли нас. — Он зашагал вперед, оставив Гвина обследовать место преступления и задавать вопросы зевакам, прежде чем заставить их разойтись, — все-таки происшествие хоть как-то нарушило монотонный ритм их жалкого