Обменявшись с шурином еще несколькими ядовитыми замечаниями, Джон оставил его заниматься организацией светской части предстоящего визита Главного юстициария, который должен был состояться через три дня. Он прошагал через весь замок и на этот раз удовлетворил извращенное желание Матильды, пройдя по Хай-стрит, мимо Карфуа — перекрестка, где сходились дороги, ведущие от четырех ворот города, и свернув на Фор-стрит. Примерно на полдороге он повернул налево, в лабиринт маленьких улочек и переулков, и вышел на Айдл-лейн, где одиноко, на отведенном ему клочке неухоженной земли, возвышался «Буш».

Джон толкнул дверь и вошел в теплую, пропахшую потом и элем главную комнату. Несты нигде не было видно, но старый Эдвин, одноглазый подручный, приветствовал его одобрительным взмахом руки и сразу же, хромая, проковылял к тому месту возле огня, где устроился Джон.

— Добрый вечер, капитан! Мы получили новую партию эля, только сегодня — или вы желаете сидра?

— Кварту эля, Эдвин. А где хозяйка?

Одноглазый похотливо поднял глаза к потолку.

— Наверху, сэр Джон, готовит матрасы для двух путешественников. Она спустится вниз через минуту- другую.

Он отошел в сторону, где принялся полоскать пустые кружки из-под эля в кожаном ведре с грязной водой; после чего наполнил их свежим элем из бочонков, водруженных на невысокую платформу в задней части комнаты.

Джон оглядел длинную комнату с невысоким потолком, где за столиками теснились горожане, среди которых коронер заметил нескольких шлюх. Всех мужчин он знал в лицо, большинство — по имени, ведь все они были местными торговцами. Несколько незнакомых ему лиц были деревенскими жителями, приехавшими в Эксетер купить или продать скотину либо другие товары. Были здесь явные иностранцы, скорее всего, немецкие купцы из Кельна либо корабельщики из Фландрии или Бретани, чьи корабли пришвартовались в гавани в нескольких сотнях ярдов отсюда. При такой необычной и разнообразной коллекции зрелых мужчин в городе, как, ради всего святого, ему — или Ричарду — добиться результата и схватить насильника?

— О чем задумался, сэр коронер?

Неста плюхнулась на скамью рядом с ним, продев свою руку в его. Ее симпатичное круглое личико, красновато-коричневые волосы и стройная фигурка пролили бальзам на его измученную душу. Она улыбнулась ему, продемонстрировав белые зубки, что было необычно для женщины ее возраста: большинство ее ровесниц могли похвастаться либо желтыми клыками, либо почерневшими обломками. Джон знал, что причиной тому была привычка жителей Уэльса дважды в день тереть зубы изжеванным концом веточки лесного ореха.

— Крушение надежд, дорогая моя женщина! — сказал он, роняя руку ей на бедро.

В шутливом отчаянии она закатила глаза.

— Ваши надежды рухнули оттого, что вот сию минуту вы не затащили меня в постель, добрый сэр рыцарь? — игриво спросила она.

— Нет, девочка моя. Оттого, что не сдвинулся с места в деле об этом изнасиловании, будь оно проклято.

Неста попыталась надуть губки, но не удержалась. Протянув руку к его кружке с элем, она сделала большой глоток.

— Ходят сплетни, что подмастерья Годфри Фитцосберна попали под подозрение.

Коронер в очередной раз подивился тому, как быстро распространяются по Эксетеру слухи. Он объяснил, что они совершенно беспочвенны, и рассказал Несте о своей последней по счету ссоре с супругой из-за этого.

— Почему подозрения заслуживают только люди Фитцосберна? — пожаловалась хорошенькая владелица постоялого двора. — Уж скорее я бы заподозрила самого Годфри. Вот уж кто первостатейный распутник и бабник. Пару раз он подкатывался ко мне — как и к большинству женщин в этом городе, у кого нет усов или косоглазия.

Джон обрадовался тому, что относительно серебряных дел мастера его мнение совпало с мнением Несты.

— Но ведь не станет же такой видный горожанин, как Годфри, гильдейский мастер к тому же, рисковать всем из-за мгновенного удовольствия с дочерью городского старшины! — возразил он.

Неста строго посмотрела на него.

— У меня есть один знакомый королевский коронер, который регулярно укладывает в постель обычную владелицу постоялого двора! Когда мужчине загорится, он способен на что угодно.

Джон одарил ее одной из своих редких улыбок, которая искривила его полные губы. Он снова погладил Несту по пышному бедру и, наклонившись к ее уху, прошептал:

— А сейчас вы очень сильно заняты, мадам? Или мы можем осмотреть комнату на верхнем этаже этого заведения, чтобы проверить мягкость матрасов?

Он поднялся вслед за ней по широким ступеням лестницы, провожаемый понимающими взглядами. Хотя мысли Джона сосредоточились главным образом на хорошеньких ножках шагавшей впереди красавицы, какая-то часть его мозга размышляла над тем, что она сказала о Годфри Фитцосберне.

В это же самое время неподалеку, в комнате над винным складом Эрика Пико на Прист-стрит, кое-кто также обсуждал личную жизнь серебряных дел мастера.

Джозеф из Топшема, его сын Эдгар и торговец вином размышляли над сложившейся ситуацией. Слухи о визите Кристины к Фитцосберну распространились мгновенно, и уже стало известно, что на следующее утро шериф намерен допросить двух подмастерьев.

Пико презрительно отнесся к сплетням.

— Не понимаю, почему мы должны подозревать этих двух ничтожеств, — воскликнул он, вставая, чтобы подлить вина в стеклянные бокалы своих гостей. — Уж скорее я заподозрил бы их хозяина.

Он повторял слова Несты, но, вероятно, добрая половина мужчин Эксетера испытывала те же чувства, завидуя победам Годфри над женщинами, среди которых числились и их собственные жены.

— Но ведь тому нет никаких доказательств, и я даже не вижу, как их можно будет получить, — возразил Джозеф, сжав в руках бокал с вином и мрачно глядя на огонь.

— Я убил бы его голыми руками, если бы решил, что это он! — прорычал Эдгар, который после вчерашнего дня превратился из незаметного юноши в мечущего громы и молнии мужчину. Его обуяла навязчивая идея расправиться с тем человеком, кто причинил ему такие страдания. И хотя он не признавался пока в этом даже самому себе, его гнев в основном объяснялся тем, что он еще не решил, по- прежнему ли хочет жениться на Кристине, которая теперь уже никогда не сможет принести ему в жертву свою девственность. Он устыдился этой мысли, которая пришла ему в голову, и пытался праведным гневом отогнать ее от себя.

Эдгар с отцом навестили Кристину сегодня вечером. Визит вряд ли можно было считать успешным, поскольку между молодыми людьми, казалось, выросла незримая стена. Хотя они обменялись любезностями, и Эдгар высказал приличествующие случаю сожаление и негодование, а также выразил свои соболезнования, они так и не смогли заключить друг друга в объятия или хотя бы коснуться один другого. Эдгар, очень чувствительно воспринимавший атмосферу вокруг и настроение Кристины, ощутил, как напряглась и задрожала девушка, когда он подошел к ней.

— Можно подумать, что она подозревает меня в насилии! — возмущенно обратился он к своему отцу, после того как они покинули дом Риффордов.

Они направились к обиталищу Эрика Пико — Джозеф хотел излить душу старому приятелю, прежде чем идти ночевать в комнатушку Эдгара, находившуюся рядом с аптечным складом. Пико хранил свои запасы вина в доме на Прист-стрит, поскольку оттуда было недалеко до гавани, куда импортированные бочонки доставлялись либо непосредственно на кораблях, либо на баржах вверх по реке от Топшема. Он жил наверху, в достаточно спартанской обстановке — его жена умерла пять лет назад, и с тех пор Эрик вел холостяцкий образ жизни. Тем не менее он выстроил для себя, новый дом на участке, приобретенном у одного из поместных лордов в Уонфорде, сразу же за городом, и еженедельно проводил там по несколько дней.