прежнему считаться справедливым и заслуживающим доверия? Как мы видели в четвертой главе, именно эту проблему пытался решить Павел в Рим. 3:21-26. В начале третьей главы Послания к Римлянам Павла беспокоило то, что Бог может быть «праведен» в словах Своих и «победить» или превозмочь «в суде» Своем. Павел цитировал по Септуагинте 50-й псалом, в котором Давид размышлял о непорочности Бога в суде и о приговоре над грехом (Рим. 3:4; Пс. 50:3, 4).

Таким образом, как пишет Б. А. Герриш, в каком-то смысле «даже Бог может быть оправдан»[9]. Во вселенском масштабе тысячелетний суд — это проверка справедливости Божьего суда над грехом; она поможет всем убедиться в правильности каждого отдельного решения и в том, что это лучшее и единственно возможный выход из проблемы греха.

Очень важно, чтобы все вопросы, относящиеся к Богу и Его праведности, были решены до того, как Он уничтожит грешников и сатану второй смертью в конце тысячелетия. После этого будет уже слишком поздно. Вот почему так важна тысяча лет между двумя воскресениями.

Я позволю себе высказать предположение, что в течение этого тысячелетия абсолютный мир и покой еще не наступит. Это будет время восстановления отношений, вопросов и ответов и, возможно, горьких рыданий. Например. как бы вы себя чувствовали, если бы встретили в тысячелетнем царствии убийцу своего младшего ребенка? Как бы вы отреагировали на это, если бы вам было известно и то, что перед своей казнью этот человек ругался, дрался и не проявлял никаких признаков раскаяния? Некоторые будут спасены в последний момент подобно разбойнику, распятому рядом с Христом (Лк. 23:39- 43).

Или как вы будете вести себя, когда обнаружите, что один из самых благочестивых христиан, которых вы когда-либо знали, не стал участником первого воскресения?

А как быть с родными, которых вы любили и без которых, как вам кажется, не сможете жить? Сыновья, дочери, жены, мужья, матери, отцы и другие люди, с которыми мы были близки, могут оказаться в числе погибших. Как вы будете относиться к Богу, Который намерен «привести в исполнение» Свой страшный приговор над ними в конце тысячелетия? Сможете ли вы по-настоящему любить Такое Существо и доверять Ему?

Разрешение этих вопросов, борьба со своими чувствами и настроениями — вот то, чем будут заниматься спасенные в течение тысячелетия. Как и на начальной стадии суда, которая закончится до Второго пришествия, так и здесь Бог желает, чтобы все тайное стало явным. На этой ранней стадии суда «тьмы тем» ангелов являются свидетелями судопроизводства (Дан. 7:10). Та же самая открытость будет иметь место на второй стадии суда после Второго пришествия.

Воскресшие получат возможность изучить все улики и доказательства, собранные Богом, и вынести свое заключение. Библия говорит о судебных книгах (Дан. 7:10; 12:1; Откр. 20:11, 12; Флп. 4:3). Наличие этих книг, делает вывод X. Б. Свит, указывает на то, что «приговор Судьи не будет произвольным; он опирается на письменные свидетельства» [10].

Конечно, в то время, когда писалась Библия, едва ли существовали книги в том виде, в каком мы привыкли воспринимать их. Записи хранились в свитках. С того времени появилось много новых способов хранения информации: от книг в переплете до современных аудиовизуальных средств.

В Откровении 20:11, 12 упоминаются два рода книг — книга жизни и другая книга, по всей видимости, противоположная ей. «Это книги записей или летописи, — пишет Кайрд, — содержащие все свидетельства, необходимые суду, если люди будут судимы по делам своим». В книгу жизни, полагает Лэдд, «включены имена всех, кто веровал во Христа»[11].

В Откровении 20:11, 12 данные книги упомянуты в связи с самым последним актом правосудия в конце тысячелетия, когда Бог произнесет окончательный приговор. Эти «книги» ранее использовались на первой стадии суда до Второго пришествия, которая описана в 7-й главе Книги Даниила, и логично предположить, что теми же книгами будут пользоваться святые во время тысячелетнего суда. В конце концов, истина не пострадает от открытого расследования, а доверие к Богу будет восстановлено. Точно так же как Бог снизошел до того, чтобы показать ангелам Свое правосудие и Свою праведность на первой стадии суда до Второго пришествия, так Христос сделает это и для искупленных в течение тысячи лет[12].

Божьи средства хранения информации, вне всякого сомнения, на много порядков лучше, чем все компьютерные технологии и сложные аудиовизуальные средства, до которых додумались люди. Поскольку для Бога важнее мотивы поступков, чем сами поступки, то вполне можно предположить, что Он фиксирует не только дела людей, но и их мысли и побуждения.

Памятуя об этом, давайте теперь вернемся к нашим вопросам о том, почему некоторые люди, обреченные, по нашему мнению, на муки в геенне, оживут в воскресение праведных, а кое-кто из тех, кого мы рассчитывали увидеть в вечности, останутся лежать в могилах, дожидаясь второго воскресения. «Почему, Боже? — вот вопрос, который потребует ответа. — Чем Ты можешь объяснить то или иное конкретное решение?»

В ответ Бог показывает на книги записей. Я нажимаю «кнопку компьютера», чтобы вызвать имя моего любимого проповедника — человека, которого я считал святым из святых, но который после начала тысячелетия все еще спит во прахе земли.

Внезапно на экране в ярких красках вспыхивает описание его жизни, да еще и с октофоническим звучанием (а может быть, у Бога еще более совершенные средства воспроизведения прошлого). Я знаю, что этот мой друг-проповедник казался праведником, а на самом деле он вел совсем другую жизнь. К своему удивлению, я обнаруживаю, что и внешнее его поведение было далеко не таким идеальным, как мне казалось, — особенно когда он находился «достаточно далеко» от дома или за закрытыми дверями. Я с ужасом понимаю, что он не жил в согласии с Божьими принципами и не был бы счастлив на небе.

Оправившись от шока, я выключаю его жизнеописание с болью в сердце, понимая, что Бог был в конечном счете прав. Не довольствуясь одним этим случаем, я просматриваю еще несколько, и всякий раз прихожу к одному и тому же заключению: Бог прав, Он больше знал о моих близких друзьях, чем я. Он принял лучшее решение.

С другой стороны, некоторые воскресшие вместе со святыми шокируют меня не меньше, чем кое-кто из тех, кто не воскрес. Должно быть, произошла ужасная путаница. Я не хочу много говорить об этом, но наконец не выдерживаю и обращаюсь к книгам осуждения. Я нажимаю кнопку, чтобы просмотреть жизнеописание того, о котором «я знаю», что он до самого конца своей земной жизни был растлителем малолетних и не раскаивался в этом.

Сначала передо мной возникает пустая страница, а затем загорается сигнал на небесном «компьютерном экране», говорящий о том, что я обратился не к той книге. С полным недоумением я обращаюсь к файлам «книги жизни» и снова нажимаю «кнопку» с именем этого человека. С неподдельным изумлением я обнаруживаю там его имя и «переживаю» его обращение с помощью совершенных технических средств, которые Бог предоставил в мое распоряжение. В его жизнеописании сказано, что у него новое сердце и новый ум, и он искренне любит Иисуса, хотя вследствие того, что он обратился в последнюю минуту своего земного бытия (в одиннадцатом часу — по притче Христа в Мф. 20:6), у него не было времени, чтобы продемонстрировать новые принципы жизни.

Совершенно ошеломленный и все еще не вполне уверенный, я выключаю аппаратуру. Какое-то время я еще чувствую себя неуютно в обществе этого человека, хотя он и воскрес как святой. Но издали я время от времени наблюдаю за ним и лишний раз убеждаюсь в том, что Бог знает, что делает. Если я когда-либо видел святых, то этот «новый человек» — безусловно, один из них. Когда я вижу свершившееся чудо, до меня доходит, насколько сильна Божья искупительная любовь, и я радостно восклицаю: «Суды Божьи праведны, святы и истинны в каждом отдельном случае». Мне ничего не остается, кроме как хвалить Его.

Но у меня есть подруга, которая все еще не убедилась в справедливости Бога. На протяжении долгих лет своего земного материнства она безумно любила своего старшего сына. Когда мы жили на земле, он был, что называется, «хорошим мальчиком». То есть он был хорошим мальчиком и юношей до 23 лет, когда умер его отец.

В тот злополучный год молодой человек отверг все добрые принципы, которые раньше отстаивал. Сначала это была всего лишь его внешняя реакция на ту несправедливость, которая, по его мнению,