А, — дедушка… Прекрасныйстарик… Весь серебрится он на солнце.Прекрасный… И мечтательное что-тов его движеньях есть. Он пропускаетсквозь пальцы стебель лилии — нагнувшисьнад цветником, — лишь гладит, не срывает,и нежною застенчивой улыбкойвесь озарен…ЖЕНА: Да, лилии он любит, —ласкает их и с ними говорит.Для них он даже имена придумал, —каких-то все маркизов, герцогинь…ПРОХОЖИЙ:Как хорошо… Вот он, верно, мирносвой прожил век, — да, где-нибудь в деревне,вдали от бурь гражданских и иных…ЖЕНА:Он врачевать умеет… Знает травыцелебные. Однажды дочку нашу…Врывается Джульетта с громким хохотом.ДЖУЛЬЕТТА:Ах, мама, вот умора!..ЖЕНА: Что такое?ДЖУЛЬЕТТА:Там… дедушка… корзинка… Ах!..
(Смеется.)
ЖЕНА: Да толкомты расскажи…ДЖУЛЬЕТТА: Умора!.. Понимаешь,я, мама, шла, — вот только что — шла садомза вишнями, — а дедушка увидел,весь съежился — и хвать мою корзинку —ту, новую, обитую клеенкойи уж запачканную соком — хвать! —и как швырнет ее — да прямо в речку —Ее теперь теченьем унесло.ПРОХОЖИЙ:Вот странно-то… Бог весть мосты какиев его мозгу раскидывает мысль…Быть может… Нет…
(Смеется.)
Я сам порою склоненк сопоставленьям странным… Так — корзинка,обитая клеенкой, покрасневшейот ягод — мне напоминает… Тьфу!Какие бредни жуткие! Позвольтене досказать…ЖЕНА:
