На пляже в полдень лиловатый,в морском каникульном раюснимал купальщик полосатыйсвою счастливую семью.И замирает мальчик голый,и улыбается жена,в горячий свет, в песок веселый,как в серебро, погружена.И полосатым человекомнаправлен в солнечный песок,мигнул и щелкнул черным векомфотографический глазок.Запечатлела эта пленкавсе, что могла она поймать:оцепеневшего ребенка,его сияющую мать,и ведерцо, и две лопаты,и в стороне песчаный скат.И я, случайный соглядатай,на заднем плане тоже снят.Зимой в неведомом мне домепокажут бабушке альбом,и будет снимок в том альбоме,и буду я на снимке том:мой облик меж людьми чужими,один мой августовский день,моя не знаемая ими,вотще украденная тень.Бинц, 20 августа 1927
12. В раю
Моя душа, за смертью дальнейтвой образ виден мне вот так:натуралист провинциальный,в раю потерянный чудак.Там в роще дремлет ангел дикий,полупавлинье существо.Ты любознательно потыкайзеленым зонтиком в него,соображая, как сначалао ней напишешь ты статью,потом… но только нет журналаи нет читателей в раю.И ты стоишь, еще не верянемому горю своему:об этом синем сонном зверекому расскажешь ты, кому?Где мир и названные розы,музей и птичьи чучела?И смотришь, смотришь ты сквозь слезына безымянные крыла.Берлин, 25 сентября 1927
13. Расстрел
Бывают ночи: только лягу,в Россию поплывет кровать,
