— Долго она не прогорит. — Бура и сама не знала, зачем говорит вслух. Но так было… правильнее.

У уха что-то зашипело, и щеки коснулось мокрое и холодное. Повернувшись, она не увидели ничего, кроме занавески, висящей у стены и покрытой темными разводами. Скорей всего, бурыми. Это кровь стекала с нее в заполняющуюся водой ванну, вода в которой медленно поднималась из слива — мутная, грязная, с запахом канализации. Девушка задумчиво посмотрела на нее и встала. После чего прислонилась спиной к стене и продолжила молча наблюдать, готовясь к очередной пакости. Из осколков зеркала на полу за ней злобно наблюдало ее отражение, слишком мелкое, чтобы причинить вред, а потому временно бездействующее.

Уровень воды в ванне все повышался. Иногда со дна всплывали пузыри, и тогда над поверхностью поднимался зеленоватый пар с довольно противным запахом. Пришлось понизить чувствительность фильтров в носовой полости и снова повысить уровень видения.

Тряпка догорала, свет потихоньку гас. Вода уже поднялась до края ванны и начала переливаться на пол. В глубине что-то мелькнуло, и… из ванны медленно начала подниматься рука, обвитая водорослями и черными червями, противно шевелящимися в разлагающейся плоти.

За ногу схватили, больно впиваясь когтями и дергая вперед. Впрочем… такой вес подвинуть непросто. Так что Бура устояла, ударив резко по руке и сбросив ее, и снова посмотрела на воду — оттуда снова всплывало к поверхности гнусно ухмыляющееся бледное лицо с разверстой черной пастью.

Утопленница опять протянула руку и вцепилась в край штанины девушки, пытаясь утянуть ее в воду. Девушка рывком отодрала ее от штанины, резко вывернула, слыша треск и чувствуя, как под пальцами разъезжается плоть.

Существо застыло и перестало скалиться. Вторая рука резко вырвалась вперед и схватила за шею. Распухшая голова утопленницы с широко раззявленной пастью медленно на нее надвигалась. В пустых глазницах что-то копошилось, а мокрый хрип пробирал до костей. Бура дернулась назад, отдирая от себя сразу обе руки, и сбросила их обратно в воду. После чего, сформировав пушку, расстреляла существо, спокойно наблюдая за тем, как оно дергается в конвульсиях.

Но тут сзади раздались шаги — и в спину вонзились когти, а смрадное дыхание обожгло шею. Не оборачиваясь, она направила дуло назад, спустила курок и выстрелила в пасть монстра. Грохот на миг оглушил, а плечи и спину облепило кусками чего-то теплого, сползающего вниз.

Улыбнувшись, девушка снова присела на край ванны, задумчиво посмотрела на что-то огромное, в конвульсиях еще дергающееся на полу, и перевела взгляд на небольшое оконце под потолком.

Нужно ведь просто дождаться рассвета. Просто дождаться… и все.

Вода в ванне за ее спиной начала убывать, раны на теле постепенно затягивались, а тьма за порогом сгустилась и отступила на время…

А затем… ночь как-то внезапно закончилась. Стало светать. И на пороге появился грязный, израненный Гриф, вытирающий кровь со лба и задумчиво оглядывающийся по сторонам. Правую ногу он подволакивал, но внешне сильно не пострадал. Увидев девушку, парень подошел, провел пальцами по ее щеке и спросил, как она.

— Хорошо.

— Хорошо… — задумчиво оглядывая ее, он сделал шаг назад, устало оперся спиной о стену, прикрыв глаза и облегченно усмехнувшись.

Внезапно из стены с визгом вылетели длинные лезвия и резко сомкнулись на нем… точнее, на руках девушки, которая, сделав шаг вперед, успела обнять его, защищая.

Бура с силой рывком дернула лезвия, размыкая их, и они с тихим звоном осыпались на кафель, уже ни для кого не представляя опасности. Глаза девушки были расширены, она тяжело дышала, ее трясло.

— Чуть не попался… — удивленно глядя на пол.

— Идиот, — тихо. На выдохе.

Парень замер и поднял голову. На него смотрели вполне человеческие глаза, наполненные настоящим страхом. Он недоверчиво сощурился и мягко усмехнулся:

— Вернулась?

Из золотых глаз потекли прозрачные слезы, и она прижалась к нему, утыкаясь в плечо и стиснув зубы. Мысль о том, что он едва не умер на ее глазах, жгла огнем вернувшуюся в тело душу.

— Придурок.

Ее осторожно обняли и скользнули губами по виску.

— У меня кожа непробиваемая для таких штук. Да и не дал бы я так просто себя убить.

Она вздохнула и удивленно нахмурилась. После чего попыталась вырваться. Но ее со смехом удержали, словно и не заметив попытки.

— Но мне приятно, что ты беспокоилась, — хитро щурясь и вновь глядя в ее глаза.

— А мне приятно, что вы живы! — в ванную влетел сонный Феофан, зевнул и помахал ручкой обоим.

На лице Грифа мелькнуло недовольство, но он промолчал. Бура же радостно протянула руку, и Феофан немедленно на нее уселся, довольно глядя на свою подопечную и улыбаясь во весь рот.

— А где Иревиль? — Гриф не спешил выпускать девушку из рук и теперь задумчиво смотрел в коридор, прислушиваясь к звукам.

— Рёва? А он заснул. Там. На подоконнике. И так сладко спал, что я просто не решился его будить.

Бура хмыкнула. Анрел очаровательно покраснел (после бесконечной ночи рассказов о своих любовных похождениях нечистик и впрямь отрубился, чему анрел был бесконечно рад и до самого утра боялся даже пошевелиться, оберегая сон друга).

— Ну что ж… первую ночь мы выдержали. Предлагаю спуститься в тот домик и перекусить.

Грифу никто не возразил, и все пошли за Фефом.

А вслед им со стены ванной смотрели два алых задумчивых глаза, полные злобы, ненависти и силы. И если эти смертные думают, что эта ночь была страшной, — они просто дураки. Страшные ночи — впереди. И в конце концов замок получит души этих несчастных. Так или иначе. А пока…

По этажам пронесся ветер, срывая морок и обнажая паутину и дыры. Гобелены и скатерти расползались на глазах. А за стенами всходило на небосклон ярко пылающее солнце, прогоняя мрак, а с ним и все страхи.

В то же самое время пять древних привидений, вынужденных вновь затаиться в старых подземельях, злобно шипели, переглядываясь и ругаясь под нос, — пережить первую ночь и сохранить при этом разум не удавалось еще никому, кроме этих новеньких. И это злило. Очень злило. Но ведь еще не конец… подождем.

В маленьком домике под горой сходил с ума мужик, к которому ввалилась в полном составе вчерашняя компания, в целости и сохранности, и потребовала накормить, напоить и приютить до вечера.

Пришлось согласиться, стиснув зубы и поражаясь тому, что они пережили эту ночь. Но следующая — наверняка станет последней для них, а потому… не стоит им туда возвращаться, ох, не стоит. Да разве ж их убедишь?

Тот же замок, те же стены и дыры в них. Стою и задумчиво оглядываюсь по сторонам. Вчера не было страшно ни капельки. Но… вчера — не сегодня. Вчера я была, мягко говоря, не в себе. А точнее, вообще смотрела все как по телевизору: отстраненно, что ли, не вдумываясь. А сегодня…

Кошусь на Рёву, как всегда подкалывающего Феофана. Духи были в приподнятом настроении из-за того, что я — это снова я. Гриф же — старался не выпускать меня из виду и постоянно хмурился. Хм… да и было из-за чего. В прошлой жизни я ненавидела ужастики, и любой из тех, что случился лично со мной (!) прошлой ночью, этой — перенесу вряд ли. Но не заявлять же ему, что мне страшно. Нет, лучше так:

— Слушай…