Рёвы. Феф — догоняет нас сам и осторожно садится на правое плечо, хмурясь и пытаясь вытереть голову краем моего капюшона.

— Вот ее комната!

Смотрю на высокие синие двери с занятными зелеными порнорисунками на них.

— Так, слушай внимательно! Ее зовут Зиса, она очень… неординарная личность, и злить ее не стоит.

Рёва кого-то боится?

Хочу увидеть Зису.

— Ладно.

— И ни в коем случае не спрашивай про шрам! На шее.

— А что с ним?

— Она… она нервничает из-за внешности и гримирует его. Но не очень удачно. В детстве упала…

— Я поняла.

— И говори комплименты, как можно больше… А вообще, знаешь, лучше я сам с ней поговорю.

Вздыхаю и делаю шаг назад. Все трое наблюдаем за судорожно поправляющим одежду духом. И что там за девушка, если даже Рёва так нервничает?

Стук, тихое покашливание.

Тишина.

— Может, я стукну? — Гриф.

— Не надо.

Гм…

Снова тихий стук и более натужное покашливание.

— Кто там? — мягкий мелодичный голос, ни на миллиметр не приоткрывшаяся дверь.

— Это я! Рё-ова, — ласково.

— Иди на фиг, Рёва.

Снова тишина.

Стук.

— Ты еще там? — с угрозой.

— Я… я был неправ!

— Ты меня обесчестил, — зло.

С интересом разглядываем духа. Как можно обесчестить того, кто работает в борделе?

— И сбежал! Так что или сам уходишь, или выйду я.

— Но, дорогая! Я же объяснял… мой друг.

— Да помню я! Твой друг — анрел избил тебя, прибегнув к жуткой магии, и посадил на кол. Думаешь, поверю?

— Куда я его посадил? — справа. В ужасе.

Иревиль махнул рукой, призывая не мешать.

— А он здесь! И может лично все подтвердить. — И тут же то-оненьким голоском, изображая анрела: — Он прав! Я — Феофан и люблю издеваться над Рёвочкой, ибо страшно его люблю и вообще он та-акой пра-а-ативный.

Пытаюсь не засмеяться, смотрю в пол. Слева печет ухо. Кажется, анрел вспыхнул небесным пламенем и в данный момент пытается сообразить благословение покруче.

— Извращенцы, — из-за двери. Сухо.

— Да! Но нам нужна твоя помощь. Так как мы…

Но тут Гриф шагнул вперед, врезал ладонью по дереву, вбивая дверь в комнату, и вошел, ступая по прогибающимся узорным доскам.

Рёва застыл с открытым ртом и поднятой рукой.

— И где она? — Парень огляделся по сторонам, сощурившись, посмотрел на Рёву.

— Видимо, под дверью, — Вхожу следом и отодвигаю Грифа в сторону, пытаясь приподнять ее за ручку.

— Шутишь? Там и комар не поместит…

Смотрим на размазанную по полу фигурку точной копии Иревиля, только в женском варианте.

— Зиса-а!

Мимо меня мелькает быстрое черное пятно, девушку пытаются приподнять и прижать к груди. Анрелочек на плече рассматривает круглое, чуть потрескивающее на ладони благословение, раздумывая — что с ним делать.

— Феф, позже.

Тяжелый вздох и бурчание под нос. Но благословение убрали.

— Как она?

— Жива, — хмурясь и нервно помахивая хвостом. — Но придет в себя не скоро. Дашь каплю крови?

Киваю и прокусываю палец, выдавливаю немного алой жидкости и сцеживаю ее в когтистые ладошки. Ею и напоили девушку, сидя на выбитых дверях и ожидая, когда очнется.

Есть! Ресницы затрепетали, Зиса медленно приоткрыла глаза.

— Рёва?

— Я тут. — Голос дрогнул.

И я наконец-то поняла — что именно такого особенного в этой Зисе. Просто нечистик влюблен в нее. Кажется.

— Как ты?

— В глазах темно. Мне страшно! Что… что с моей ногой?

— Дергается.

— Ой!

— Не переживай, я ее держу.

— Идиот! Это конвульсии. Я умира-аю!

— Не надо. Я все сделаю! Только скажи!

— Тогда… поцелуй. Сочный чмок.

— Ой, прости. Я нервничаю. Еще один чмок.

— Ну как? — с надеждой.

— Нога еще дергается?

— Обе, — с ужасом.

— Прощай, — тихо. Пуская слезу.

Вспоминаю, как точно так же недавно симулировал Рёва на руках у анрела. Чмок. Чмок. Чмо-ок.

— Блин, Рёва! Ты меня еще обесчесть на людях, извращенец!

— А поможет?

Пунцовый Феф закрыл ладошкой глаза, сидя на моем плече.

— Нет! Меня, между прочим, дверью размазало, если ты забыл.

— И что делать? — растерянно.

— Крови, — тихо. На меня пристально посмотрели.

— Дай палец.

— Не ее крови, — еще тише.

— А чьей?

— Твоей.

Алые глаза решительно сузились, а коготки рванули ворот рубашки.

Шумное сербанье. Бледнеющий на глазах Рёва, к шее которого присосались намертво.

Он уже серого цвета. Сую ему под нос свой прокушенный палец, давая выпить моей крови. Дух благодарно кивает и пьет, зажмурившись.

— Все! — Рёва рухнул на пол и затих.

Феофан нахмурился и полетел к другу — узнать, жив ли.

— Кровь влюбленного в тебя духа… мм… это неописуемо.