— Но на этот раз это правда, я не смогу вернуться, даже если захочу.
В нескольких словах старший Купер рассказал двойнику историю с пилюлями: обстоятельства, при которых он их получил; неожиданный эффект от употребления лекарства…
Старый доктор еще не закончил своего рассказа, а Элиот уже горел желанием засыпать его вопросами. Но времени на это уже не было…
В эту минуту, стоя перед двойником, он вдруг почувствовал, как тот ему дорог. Две ночи назад, во время операции, старший двойник поразил его своей выдержкой и умением, и теперь Элиот сожалел, что у него нет времени познакомиться с ним поближе. Старый врач застегнул пальто, готовясь уходить.
— Не хотелось бы мне испариться посреди кафе.
— Да уж, это вызовет ненужные толки.
Перед тем как выйти из кафе, старший Купер обернулся и ободряюще кивнул молодому доктору. Их взгляды встретились, и старый врач заметил печаль в глаза Элиота.
И, вместо того чтобы уйти, он вернулся к столику. Он должен был сказать молодому человеку одну важную вещь. Фразу, которую сам хотел бы от кого-нибудь услышать. Несколько слов, которые сняли бы тяжесть с его души.
— Ты ни в чем не виноват…
Сначала Элиот не понял, о чем говорит двойник. Но тот повторил:
— Ты ни в чем не виноват…
— О чем вы?
— О гибели матери, об оплеухах, которые ты получал от отца…
Доктор ненадолго замолчал, восстанавливая дыхание, и повторил:
— Ты… ни в чем… не виноват.
— Я знаю, — соврал Элиот, ошеломленный словами старого врача.
— Нет, ты не знаешь, — мягко сказал тот. — Ты еще этого не понял.
Между мужчинами проскочила искра доверия и симпатии, но старого врача уже начинали бить судороги, знаменовавшие время возвращения.
— Прощай, друг! — крикнул он, быстро удаляясь. — Теперь твоя очередь!
Элиот сел за столик. В окно он увидел, как двойник исчез в тумане.
Исчез навсегда.
21 Жизнь без тебя…
Мы похожи на большие старые замки, открытые всем ветрам.
Летняя ночь в Сан-Франциско.
Глядя в пустоту, Элиот курил сигарету на крыше больницы. Внизу простирался город, но доктор не обращал внимания на прекрасный вид. Он не видел Илену с тех пор, как ее перевезли в Майами, и сильно скучал без нее.
Налетевший порыв ветра поднял на крыше пыль. Молодой хирург посмотрел на часы и затушил окурок. Через пять минут ему предстояла операция, шестая за этот день.
Он жил словно призрак, заваливая себя работой и соглашаясь на все ночные дежурства, лишь бы не оставаться одному дома.
Чтобы не думать о ней.
Когда Илена открыла глаза, в Майами светало. Уже полгода она была прикована к постели, чувствуя себя разбитой и никчемной. Ей сделали четыре операции, но это был еще не предел.
В голове бродили мрачные мысли. Зачем ее спасли? Что будет дальше? Как ей жить в таком состоянии?
Женщина мало говорила. Она отказалась принимать посетителей: Матта, коллег по работе…
Она чувствовала себя такой уязвимой и беспомощной.
Как найти силы, чтобы превозмочь в себе боль и стыд?
Убрав верх машины, Матт несся по дороге в Сиэтл. Разрыв с Элиотом выбил землю из-под его ног. Он чувствовал себя одиноким и несчастным, и все его мысли были заняты удивительной девушкой, которую он имел глупость упустить из своей жизни. Он готов был сделать все, чтобы найти Тиффани. Вот уже несколько месяцев каждые выходные он без устали колесил по ближайшим городам. Единственное, что он о ней знал, — это имя и номер телефона, по которому никто не отвечал.
Почему именно она?
Матт не задумывался над этим. Но был уверен, что должен найти эту женщину, мысли о которой преследовали его повсюду. Она могла стать для него всем.
Его гаванью, его семьей, его смыслом жизни.
В центре реабилитации инвалидов во Флориде играла музыка Шопена.
Был январь. Впервые за последние сто лет в Майами шел снег. Молодая женщина в кресле-каталке смотрела в окно на белые хлопья, кружащиеся в небе.
«Если бы только я могла умереть…» — грустно думала Илена.
Техас. Конец августа. Официантка в баре смотрела на себя в зеркало.
Три дня назад она отметила свой день рождения. «Не праздник, а похороны…» — вздохнув, подумала Тиффани и поправила фартук.
Уже несколько недель, как она вернулась на родину и теперь разносит пиво грубиянам, которых интересует только ее фигура.
В семнадцать лет она попыталась найти свое счастье в Калифорнии. Тогда Тиффани была настоящей красавицей, умела танцевать, петь, разыгрывать из себя глупышку, но это не помогло ей пробиться ни в Сан-Франциско, ни в Голливуде. И вот она вновь в этом мерзком заведении.
— Эй, красавица, принеси-ка мне еще одну! — потребовал толстяк, размахивая кружкой.
Тиффани вздохнула: вот и пришел конец ее мечтам о славе. Несмотря на открытые окна, в баре было нестерпимо жарко. Послышался скрип дверей, и в помещение вошел новый клиент.
Тиффани не верила своим глазам. Это был Матт.
Тиффани не забыла его. И часто сожалела, что бросила француза еще до начала серьезных отношений. Он быстро осмотрел зал и вдруг увидел ее.
И Тиффани поняла, что он пришел за ней и что иногда, когда мы этого совсем не ждем, жизнь преподносит нам чудесные подарки.
Матт смущенно подошел к официантке:
— Я тебя везде искал.
Тиффани лишь прошептала в ответ:
— Забери меня отсюда…
