В рамках всеобщего привлечения населения к принудительным работам особое место занимало повсеместное создание специальных рабочих рот из мужчин призывного возраста, находившихся под немецкой охраной. Такие рабочие роты уже зимой 1941/42 г. привлекались для осуществления транспортных, дорожно-строительных и ремонтных работ, а также для строительства оборонительных сооружений.
Наряду с гражданским населением в первое время к принудительным работам в прифронтовой полосе в значительных масштабах привлекались и советские военнопленные. Кроме того, военнопленные использовались и на различных работах во фронтовых частях, в особенности тыловыми службами. Применявшийся фашистскими органами для наименования этих военнопленных термин «добровольные помощники» с большой охотой стал употребляться реакционной буржуазной историографией, использующей его тенденциозно в своих политических целях, ибо он грубейшим образом искажает действительные факты. В принципе вопрос шел об использовании военнопленных на работах под вооруженной охраной, что является нарушением международного права. Во всяком случае, учитывая обстановку в лагерях для военнопленных, здесь они имели больше шансов выжить. Еще более важным являлось то обстоятельство, что многие из военнопленных видели здесь реальную возможность бежать из фашистского плена и уйти к партизанам или даже пробиться к частям Красной армии, что и было многими из них успешно осуществлено.
Количество пленных вследствие уже упомянутых ужасных условий в лагерях очень быстро уменьшалось, в особенности зимой 1941/42 г. Рассчитывать на значительное их пополнение было невозможно по двум причинам. Во-первых, в фашистский плен попадало все меньшее и меньшее количество советских людей, а во-вторых, начиная с весны 1942 г., их стали использовать в возросших масштабах на принудительных работах в самой Германии. Осенью 1942 г. Верховное главнокомандование вермахта по указанию Гитлера отдало распоряжение о немедленном высвобождении находившихся еще в прифронтовой полосе военнопленных для использования их в германской военной экономике и о замене их гражданскими рабочими. Это указание не полностью было выполнено командирами частей, так как они стремились компенсировать постоянно снижавшуюся численность боевых подразделений и частей за счет использования военнопленных в тыловых службах и подразделениях снабжения. Кроме того, как это видно из примера экономического разграбления Донецкого бассейна, советские военнопленные продолжали использоваться и далее на оккупированной советской территории.
Количество привлеченных на принудительные работы советских граждан на оккупированной территории к этому времени было чрезвычайно высоким. Заукель называл на ноябрь 1942 г. цифру — 9 млн человек. По его же данным, на это время в Бельгии, Франции, Голландии и Норвегии на принудительных работах находилось 4,3 млн человек. В обоих случаях, по-видимому, речь шла лишь о рабочей силе, занятой постоянно на принудительных работах для оккупационного режима, и эти данные не включали рабочих, привлекаемых фашистскими органами к различным кратковременным работам, а также крестьянское население.
Требования оккупационных органов на рабочую силу росли постоянно. Причинами этого являлись прежде всего усиление экономической эксплуатации советских районов, а вместе с тем и рост объема различных работ в связи с усилением борьбы против оккупантов, поскольку ремонт дорог и другие восстановительные работы перекладывались на плечи населения.
Не в последнюю очередь касалось это и прифронтовой полосы. В основном здесь действовало указание Генерального штаба сухопутных войск от 10 мая 1942 г. о том, что непосредственная потребность в рабочей силе войск, объем которой устанавливался командованием армий и оперативных тылов, должна была обеспечиваться в первую очередь. Однако постоянно растущая потребность германской военной экономики в рабочей силе, как это было показано в предыдущем разделе, приводила ко все большему втягиванию прифронтовой полосы в сферу действия программы депортации, так что в связи с запросами на рабочую силу дело доходило до столкновений командующих войсками с органами Заукеля. Показательны в этом отношении заметки об уже упоминавшемся совещании Розенберга с представителями военных оккупационных органов 18 декабря 1942 г. Почти все представители групп армий докладывали, что их потребность в рабочей силе в прифронтовой полосе, несмотря на меры принуждения, покрывалась только частично и что в связи с ростом депортации рабочих на принудительные работы в Германию органы по отбору рабочей силы начали конкурировать между собой. После поражения гитлеровцев на Волге дело доходило буквально до споров из-за рабочей силы, прежде всего на южном участке фронта, более всего затронутом его последствиями, так что отдельные командующие войсками, как, например, генерал Фридерики, принявший пост у Рокеса, запрещали даже проведение депортации из своего подведомственного района. Причину этого положения объяснил генерал Нагель, начальник военно- экономического управления района, который указал на опасность, что потребности вермахта могут остаться непокрытыми. Кроме того, необходимо было создание резерва рабочей силы для строительства оборонительных сооружений. Германские военно-промышленные магнаты, однако, не собирались отказываться от своих требований. Через Заукеля они высказывали Гитлеру и, по-видимому, также Кейтелю свое недовольство этими мероприятиями, на что в марте 1943 г. последовало резкое указание начальника штаба экономического руководства «Восток» Нагелю возобновить депортацию в полном объеме и при использовании всех возможностей.
Кратко обрисованный здесь рост потребностей в рабочей силе привел уже летом — осенью 1942 г. к более широкой организации принудительного труда советского населения и переходу от имевшей до сих пор место, в особенности в области военной администрации, практики привлечения населения к временным работам и к постоянному его принудительному использованию.
На подобном решении вопроса в особенности настаивали командующие войсками, так как их потребность в рабочей силе в связи с вышеупомянутыми причинами росла особенно быстро, а плотность населения в прифронтовой полосе из-за проводившейся при отступлении советских войск эвакуации жителей была в среднем самой низкой. Характерным примером этого является памятная записка начальника штаба 2-й армии командованию группы армий «В» осенью 1942 г. Исходя из того что находившееся в районе действий армии население, в том числе и женщины, уже с зимы 1941/42 г. поголовно привлекалось к проведению строительных и ремонтно-восстановительных работ, командование армии в связи с полученным распоряжением об отправке имевшихся в армии военнопленных вносило предложение об организации принудительного привлечения на работы молодых возрастов населения по образцу имперской трудовой повинности. Поскольку в прифронтовой полосе в наличии уже не было незанятой рабочей силы, для этих целей должны были использоваться жители расположенных в глубине тыловых районов оккупированной территории, а привлеченная таким путем рабочая сила направлена в зону действия боевых частей. Тем самым находившиеся еще в этом районе отряды имперской трудовой повинности (с 1942 г. и позднее использовались на оккупированной территории на строительных работах, а местами и для борьбы с партизанами) могли быть переданы в вермахт для прохождения службы в войсках.
Это и подобные ему требования нашли свое отражение в распоряжениях об усилении трудовой повинности населения оккупированных стран и районов, изданных в связи с провозглашением тотального использования рабочей силы и дополнивших мероприятия, проведенные в этой области еще осенью 1941 г. Тем самым оккупационные органы лишали вопрос о привлечении населения к труду даже малейшего признака добровольности. 6 февраля 1943 г., через четыре дня после капитуляции последних немецких частей, окруженных под Сталинградом, главное командование сухопутных войск опубликовало подписанное Цайтцлером «распоряжение о трудовой повинности и привлечении к работам населения в прифронтовой полосе вновь занятых восточных районов», которым все население в возрасте от 14 до 65 лет обязывалось фактически к неограниченному отбытию принудительных работ на оккупантов. (Хотя в «распоряжении» продолжительность рабочей недели устанавливалась в 54 часа, там имелся пункт, по которому население могло быть привлечено к сверхурочным и ночным работам, а также работам в праздничные дни.) Учитывая возможность депортации рабочей силы, в «распоряжении» было оговорено, что работы могут проводиться и за пределами фронтового района. За ослушание, в особенности за уклонение от работ и плохую работу, полагалось строгое наказание. В конце марта последовало соответствующее указание Розенберга рейхскомиссариатам. (Оно имело в основном то же содержание, что и «распоряжение» главного командования сухопутных войск, однако в нем не указывалась продолжительность рабочего времени, а возраст женщин, подлежащих трудовой повинности, ограничивался 45 годами.)
