причине могло практически на любое расстояние стрелять с высоко поднятым стволом, перебрасывая снаряд через любое препятствие перед собой и забрасывая его за любое прикрытие, за которым спрятался противник. Кроме того, это орудие отличалось исключительной точностью стрельбы, впрочем, как и все немецкое оружие. А наша пушка перед стрельбой изменить заряд пороха не могла – она была унитарного заряжания.
Давайте мысленно представим себе дуэль между нашей 76-мм полковой пушкой и немецким 75-мм пехотным орудием. Представим, что на вершины двух высоток, отстоящих друг от друга на 1,5—2 км, противники выкатили эти орудия.
Немцы выстрелят первыми с полным зарядом пороха, прямой наводкой и не один раз, поскольку их пехотное орудие трудно обнаружить. Но если его обнаружат, то расчет легко скатит орудие вниз на обратный скат высоты, уменьшит заряд пороха и продолжит огонь с закрытой позиции, т. е. перебрасывая снаряды через высоту, за которой орудие укрылось.
А снаряды нашей пушки будут либо взрываться на переднем скате высоты, либо перелетать над головами немцев. Положим, спасаясь от огня, расчет нашей пушки тоже переместит орудие на обратный скат своей высоты, но немцы его и там достанут, так как снаряд их орудия летит по крутой траектории.
У нашей полковой 76-мм артиллерии против немецкой не было шансов устоять, хотя их орудие наверное раза в два дешевле, чем наша пушка.
Вот конкретный пример такого боя из воспоминаний А. Т. Стученко, в 1941 г. командира кавалерийской дивизии. Он решил подготовить артиллерийским огнем прорыв дивизии через деревню, занятую немцами.
«Подан сигнал «пушкам и пулеметам к бою». Они взяли с места галопом и помчались вперед на огневую позицию. После первых же их залпов у врага началось смятение. В бинокль можно было видеть, как отдельные небольшие группы противника побежали назад к лесу. Но буквально через несколько минут… немцы оправились от первого испуга и открыли огонь по нашим батареям и пулеметам, которые все еще стояли на открытой позиции и стреляли по врагу. От первых же снарядов и мин мы потеряли несколько орудий и тачанок…»
То есть, в данном случае наша артиллерия даже первой открыла огонь и даже имела возможность выпустить снарядов по 20 на орудие по врагу до его первого выстрела, а к результату это не привело – немецкая полковая артиллерия все равно выиграла бой.
В ходе боя противник может укрепиться так, что будет недоступен снарядам 75-мм калибра, скажем, в блиндаже или в подвале крепкого каменного здания. На этот случай в немецком пехотном полку были 2 тяжелых 150-мм пехотных орудия. Они весили сравнительно немного (1750 кг) и стреляли на дальность до 5 км снарядом весом 38 кг. Предположим, что противник ведет огонь из-за толстых стен подвального этажа многоэтажного каменного здания. Это 150-мм орудие могло при полном заряде выстрелить прямо в окно здания, либо, уменьшив заряд, выстрелить вверх так, что снаряд упал бы на крышу здания и, проломив перекрытия, разорвался бы в подвале.
Некоторые читатели считают, что в нашем стрелковом полку был эквивалент этим орудиям – четыре 120-мм миномета, стрелявших минами весом 16 кг. Это не эквивалент, и дело даже не в том, что мина весом 16 кг по пробиваемости и мощности не идет ни в какое сравнение со снарядом весом 38 кг.
Миномет – это не орудие точной стрельбы, это оружие заградительного огня, он стреляет не по цели, а по площади, на которой находится цель. По теории вероятности, если стрелять достаточно долго, то какая- нибудь мина попадет и точно в цель. Но за время, которое потребуется для этой стрельбы, и цель может уйти из-под обстрела, и вражеские артиллеристы могут обнаружить позиции минометов и уничтожить их. Да и представим, что в рассмотренном нами примере у каменного здания прочные бетонные перекрытия, которые мина насквозь пробить не может. Противник будет в безопасности от огня наших минометов, поскольку в стену здания миномет выстрелить не сможет.
А немецкое 150-мм пехотное орудие стреляло исключительно точно. Об этом можно прочесть в воспоминаниях человека, который поставлял в Вермахт это орудие, – у министра вооружения фашистской Германии А. Шпеера. В конце 1943 г. он посетил советско-германский фронт на полуострове Рыбачий и там:
«На одной из передовых позиций мне продемонстрировали, какой эффект производит прямое попадание снаряда нашего 150-мм орудия в советский блиндаж… я своими глазами видел, как от мощного взрыва в воздух взлетели деревянные балки».
Чтобы это было не слишком тяжело читать, процитирую и следующую фразу Шпеера:
«Сразу же стоявший рядом ефрейтор молча рухнул на землю: выпущенная советским снайпером пуля через смотровое отверстие в орудийном щите попала ему в голову».
Немецкие генералы настолько точно подобрали параметры артиллерийского оружия для своих дивизий, что, за исключением противотанкового, оно всю войну не менялось и лишь в производстве технологически совершенствовалось. Правда, если его не хватало, то в полках вместо 75-мм легкого пехотного орудия использовалось два 81-мм миномета, а вместо 150-мм тяжелого орудия два 120-мм миномета. Но это только в случае, если не хватало этих орудий. А у нас в дивизиях в ходе войны артиллерия все время менялась. В 1943 г., как я уже писал, стали производить новую, легкую, весом 600 кг, 76-мм полковую пушку, но до раздельного заряжания так и не дошли.
Экономика войны
А теперь об артиллерии всей дивизии. У нас в начале войны в дивизии довоенного состава, т. е. численностью до 17 тыс. человек, по штату предполагалось два артиллерийских полка: легкопушечный с 36 -ю 76-мм пушками конструктора Грабина и гаубичный с 12-ю 152-мм и 24-ю 122-мм гаубицами.
А у немцев в дивизии был один артиллерийский полк с 36-ю 105-мм и 12-ю 150-мм гаубицами.
На первый взгляд наше преимущество в артиллерии было бесспорно. Наверное так его расценивали и Сталин, и Политбюро. Но это только на первый взгляд. Для тех целей, для которых предназначена дивизионная артиллерия, – для подавления подготовленной обороны противника, – 76-мм калибр был очень мал и толку от него было очень немного. Очень часто можно прочесть, что артиллеристы в той войне 76-мм дивизионную пушку очень хвалили. А почему артиллеристам ее не хвалить? В. Г. Грабин создал ее легкой, выносливой, удобной. Но стреляет дивизионная артиллерия со своего тыла, и хвалить ее должны не артиллеристы, а пехота, которой после стрельбы из этих пушек нужно идти в атаку на неподавленную оборону противника. А вот читать, чтобы пехота хвалила 76-мм пушку ЗИС-3, мне не приходилось. Пехота хвалила гаубицы, особенно 122-мм гаубицу М-30 образца 1938 года конструктора Ф. Ф. Петрова, правда, технологически усовершенствованную все тем же Грабиным. Эта гаубица оставалась на вооружение
