чтобы все люди на трассе злыми были. Добрых мужиков полно было. Но я заметил, что как разозлится или распсихуется человек, то еще больше тупым становится. То есть как только девяточки, шестерочки и троечки в мыслях выскочат, то мышление сразу переходит на десятимерный тупой вариант. А на трассе, наверное, на одно— или двухмерный вариант переходит. Мычат мужики, когда психуют, говорить даже не могут.
— Однажды, когда я психовал, я стол даже хотел перевернуть на гостей. Мозги в этот момент совершенно отключились, одна злость осталась, — вторил ему Селиверстов. — Это точно, чем больше злишься, тем глупее становишься. Без злости все 56 вариантов можно включить, а со злостью…
— Скажу тебе, — Юрий Иванович призадумался, — мысли, где девятка превалирует, хитростью еще обладают. Черт, как говорится, лукав. Когда девятки в мыслях скачут, психа не бывает, а склонность к тому, чтобы людей надуть, проявляется. Но надуть — это тебе не что-либо сотворить, здесь большого ума не надо, здесь надо просто сволочью быть.
Слушая этот разговор, я думал о том, что и в самом деле сугубо злые варианты треугольных мыслей должны быть значительно менее емкими в творческом отношении, чем добрые мысли, — об этом говорит обычная бытовая практика, подтверждая изложенные числовые вариации. Но, наверное, существуют и комбинации злых и добрых мыслей типа 156, 376 или 129, указывающих на огромное многообразие мыслительных процессов, сопровождающих нашу с вами жизнь. Наверняка также в шестимерном мире люди вдвое умнее нас, поскольку мысль там должна быть шестиугольна, а в девятимерном мире — втрое умнее… Вполне возможно, что все это так, но возможно, я и ошибаюсь.
Только вот один постулат мне кажется неоспоримо верным: если хотите быть умнее, будьте добрее.
Я еще раз вынужден повториться в этой книге и напомнить читателю понятие фрактальности, хорошо известное в математике и физике. Не будучи представителем этих двух уважаемых профессий и инициативно набравшись некоторых знаний в ходе долгих дискуссий с учеными этого толка, я могу определить фрактальность как разномасштабность.
Что же такое разномасштабность? Это то состояние энергетической (или материальной?) субстанции, когда понятие размер, измеряемое в абсолютных числах (мм, см, км и т. п.), отсутствует, а существует только относительность, сплошная относительность. Говоря иными словами, для фрактальной субстанции все равно — быть в размерах атома, или в размерах метра, или в размерах Земли, или в размерах Вселенной.
Неужели такое возможно? Да, возможно. И не только возможно, а очень важно, поскольку фрактальность является объединяющим фактором макромира и микромира, соединяя воедино Вселенную, Землю, человека, молекулы, атомы, нейтрино и многое другое.
Свойством фрактальности обладают тонкие энергии, многообразие которых еще плохо известно физике. В этом тонком мире, я думаю, существует волновая форма жизни или Тот Свет. Когда мы там будем, то воочию поймем — что такое фрактальность. Стоит только подумать о том, чтобы оказаться на Юпитере, и мы окажемся там мгновенно. Стоит только подумать о том, чтобы оказаться на орбите электрона, — и мы будем там. Стоит подумать о посещении ядра Земли, — мы будем и там. Тот Свет, наверное, очень интересен, а возможности человека там безграничны, потому что в этом мире сплошной относительности нет границ. В этом мире все решают числа, относительные взаимоотношения между которыми имеют энергетический и преобразующий смысл.
В этом невероятном мире, где выражение «стоит только подумать» чрезвычайно актуально, работает фрактальность, потому что мысль фрактальна и мгновенно распространяется всюду. Стоит только подумать. А человек, то есть Дух, на Том Свете тоже фракталей, поэтому может мгновенно переместиться вслед за мыслью. Подумал, что ты на Луне, — и ты там.
Человек, живущий на Земле, имеет, как мне думается, тоже фрактальные мысли. Ведь мы можем подумать, что находимся на Луне! Но поскольку наше физическое тело не фрактально, а Дух не может покинуть его, то мы не можем переместиться в пространстве вслед за мыслью. Хотелось бы, конечно, но не можем. Йоги могут это делать, особенно те, которые способны входить в состояние Сомати и покидать свое тело.
Тем не менее наши мысли за счет фрактальности являются не простой личностной атрибутикой, а мгновенно распространяются по всей Земле и по всему Тому Свету. Мы просто не знаем этого, наивно надеясь на сокровенность мысли. Но некоторые люди, например великий ясновидец Эдгар Кейс, знают это, имея способность входить в «небесный компьютер», называемый Хроникой Акаши, где сохраняются все мысли всех людей, живших и живущих на Земле, и считывая эту информацию. Не надо удивляться невообразимой информационной мощи этого «небесного компьютера», это сделал Бог, мыслительная сила которого несопоставима с человеком даже в отдаленном приближении, а надо знать, что наши мысли не пропадают, они сохраняются и анализируются. Надо знать, что в вашем личном «файле» Хроник Акаши должно накопиться больше добрых мыслей, чем злых, — от этого будет зависеть судьба всех ваших жизней. Надо бояться не только злых деяний, но и злых мыслей.
Из сказанного, дорогой читатель, видимо, становится понятным, почему Земля без жалости сметает все человечество «с лица Земли» путем смещения своей оси, — злые мысли людей в Хрониках Акаши начинают перетягивать общую чашу весов; а злые мысли малосозидательны (вспомните, 10 вариантов злого мышления против 56 доброго!) и способны разрушить всю гармонию Всеобщей Жизни, созданную Богом за счет Добра и Любви.
Мне кажется, строители пирамид и монументов древности учитывали фрак-тальность мысли и постарались сделать так, чтобы злые мысли «загонялись» в описанные выше треугольники и уничтожались там, не распространяясь по всей Земле и Тому Свету.
Каким образом злая мысль «загоняется» в треугольник? На мой взгляд, человек, находящийся внутри одного из указанных треугольников, как только «произведет» злую треугольную мысль, то мгновенное фрактальное ее распространение прекращается, ограничиваясь границами треугольника. Злая мысль не охватывает всю Землю и не доходит до Хроник Акаши Того Света. К тому же вполне понятно, что «запираться» будет та злая мысль, математические характеристики которой совпадают с математическими характеристиками данного треугольника, образованного путем соединения пирамид и монументов древности между собой.
Я даже вздрогнул, очнувшись от этих мыслей, и посмотрел на своих друзей.
— Пока ты думал, шеф, — сказал Юрий Иванович, — мы тут с Селиверстовым начали обсуждать тему о видах злых мыслей. Он, Серега-то, все говорит, что воинствующие злые мысли вреднее, а я говорю, что жадные мысли.
— Послушай, — перебил его Селиверстов, — жадные мысли к войне не могут привести, а воинствующие да.
— А из-за чего воюют-то? — Юрий Иванович строго посмотрел на Селиверстова. — Из-за жадности.
Чужого барахла хотят побольше награбить. Вот у нас на трассе, когда я там работал, тоже конфликты случались между водителями грузовиков. Ей-богу, не скажу, чтобы водилы уж больно воинствующими были; дружелюбный народ, по одному бутылку распивать не будут. Но дотронься до чужого — запаску открути или магнитофон вынь — не то что по физиономии схлопочешь, тут и монтировкой огреть могут. Вороватость, она от жадности исходит. Не любят водилы жадных-то.
— Ну, если уж говорить о трассе, — вмешался я в разговор, — оперировал я одного водителя МАЗа, которому в пьяной драке ударили по голове кувалдой. Как остался жив — непонятно! Яма на лбу была величиной с кулак. Пять часов делал пластическую операцию, получилось хорошо. Наблюдал его года два, — все хорошо было. А потом явился он с новой ямой на том же месте головы, но продолговатой формы. «Чем сейчас-то ударили?» — спрашиваю его. «Монтировкой», — отвечает. Чертыхаясь, я пошел его оперировать вновь.
