— Далее «новый экватор» пересечет Японию, в районе Токио, Владивосток север Китая, Читу, озеро Байкал, Красноярск и возвратится к Тюмени, откуда мы начали прослеживать его ход.
— Значит, Россия будет как Бразилия, — вставила кто-то из женщин.
— Посмотрите! — воскликнул я.
— Расстояние от горы Кайлас будет почти одинаковым от современного и «нового» экваторов. Значит, «Вечный Материк» мало чем изменится… на то он и «вечный», не зря его называли «Священный Остров».
— А какие места будут лучшими для жизни при «новом экваторе» и «новом Северном полюсе»? — задал вопрос Селиверстов.
— Экватор вряд ли является лучшим местом для жизни — там слишком жарко. В тропиках тоже жарковато. Лучше всего жить в субтропиках или умеренном климате, — сказал я и посмотрел на глобус. — Итак, лучшими местами для жизни на Земле при «новом экваторе» будут побережье теплого «Северо-Ледовитого океана», полуостров Таймыр, Якутия, Колыма, Чукотка, Камчатка…
— Вот хорошо зэкам-то будет на Колыме, — раздалась реплика.
— М… да… Неужели и зэки будут клонированы? — проговорила себе под нос Ольга.
Баланс добра и зла, — отозвался Алексей и, приподняв голову, искоса посмотрел на Ольгу.
— Мы здесь, вообще-то, не о тюрьме говорим, а о научной географии живой Земли, послушайте лучше, — строго сказал Селиверстов, окинув всех сердитым взглядом и нахмурив брови. — Тихо! Продолжайте, Эрнст Рифгато-вич!
— Бассейны рек Оби, Енисея и Лены покроются обильной тропической растительностью, там будет, так сказать, «новая Амазония»…
— И пираньи, значит, у нас появятся, — вставился кто- то.
— Тихо! — еще сильнее нахмурив брови, бросил Селиверстов.
— Извините, Сергей Анатольевич, я их очень боюсь. Я, извините, сегодня могу говорить все, что хочу, я все-таки именинница. Вот захочу, чтобы Вы женились на мне! Что? Откажитесь, что ли? А?
Селиверстов взял засушенную пиранью, привезенную мною с Амазонки, стоявшую в шкафу и, издав звук «р… р… р…», сделал пугающее движение в сторону именинницы. Все женщины с визгом выскочили из кабинета.
— Ух! Хорошо-то как! — выдохнул Селиверстов и закрыл дверь. — Пиранья будет у меня в руке, если зайдут, сразу буду пугать. Обидно, понимаете, я, член экспедиции на Тибет, сижу там и развлекаю. Мне ведь интересно здесь. Я ведь не шут!
— Спасибо, Сережа. Позови, пожалуйста, Таню с Ольгой, а Алексей пусть развлекает. Шепни ему на ухо.
— Ладно.
— Таня, пиши! — сказал я через минуту и посмотрел на Селиверстова, вперившегося в глобус.
— Итак, очень хорошими местами для жизни будут Аляска, север Канады и Гренландия, где будет умеренный или субтропический климат.
— Не зря Гренландию назвали так; «green» означает зеленый, «lаnd» — страна, то есть Зеленая Страна. Те, кто давали это название, наверное, подразумевали, что так будет, — убежденно произнес Селиверстов, явно желавший наверстать упущенное в научном обсуждении после долгого периода пребывания в качестве вынужденного развлекалы.
— Очень хорошим местом с тропическим и субтропическим климатом будет Антарктида.
— Вне сомнения, — сказал Селиверстов, рассматривая дно глобуса.
— Амазония порастет хвойным лесом по типу того, который сейчас растет вдоль рек Оби и Енисея. А остальная террито рия Южной Америки будет иметь субтропический и даже тропический климат. К сожалению, вся территория США и почти вся территория Мексики будет покрыта толстым слоем льда — таким, какой сейчас в Антарктиде.
В этот момент опять раскрылась дверь, вошла толпа женщин и обступила глобус, не обращая внимания на звуки «р… р…р…» и размахивания чучелом пираньи.
— Пираньи из Амазонки переплывут в сибирские реки и даже заведутся в башкирской реке — Белой, — произнес Селиверстов с пугающим видом.
— Девчонки, тише! Помолчите, мы заканчиваем, — строго сказал я. — Что будет с Африкой? Скорее всего, на месте Сахары вырастут густые тропические леса, а на юге Африки образуется большая пустыня. Климат Индии, Таиланда и ряда близлежащих стран Тихоокеанского региона будет прохладнее, но вполне пригодным для жизни. В Китае станет жарче. Озеро Байкал будет окружено густым тропическим лесом, где начнут водиться анаконды, крокодилы и прочая тропическая живность…
— Я видела фильм «Анаконда» и могу точно сказать, что Селиверстова анаконда не смогла бы проглотить, — он слишком большой, — перебила именинница.
Селиверстов, гипнотизируя, посмотрел на нее и издал пугающий звук «ш… ш… ш…», видимо, имитируя анаконду.
— А я тебя сейчас проглочу, — перешла в атаку именинница и, подойдя к Селиверстову, крепко поцеловала его в губы, приговаривая, что в каждой женщине присутствует в той или иной степени змея.
— Да уж, — смутился Селиверстов.
— А это все записывать? — с подковыркой спросила Татьяна. — Ну давайте закончим, а потом потанцуем, а!
— Итак, — очередной раз пресек я болтовню, — хорошо будет жить в Москве, Перми, Мурманске, Швеции, Финляндии, Норвегии; зимы там не будет, природа будет напоминать Канарские острова. В Западной Европе будет чуть-чуть холоднее, но все равно тепло.
— Я всю жизнь мечтала побывать на Канарских…
—Т… с… с, — издал звук Селиверстов, войдя в роль цербера. — А что будет с Австралией?
Австралия, мне кажется, мало чем изменится. Но я думаю, из моря вновь поднимется огромный основной материк бывшей Атлантиды, крайними точками которого будут Австралия и остров Пасхи, — рассуждал я гипотетически, покручивая глобус. — Этот огромный материк будет включать в себя все современные острова Микронезии, Полинезии, Индонезии, Новой Зеландии, Филиппин, Новой Гвинеи, Гавайские и Маршалловы острова.
— Имейте в виду, — Селиверстов поднял указательный палец, — что не надо путать Атлантиду с Атлантическим океаном.
— Кстати, — поддержал я Селиверстова, — Атлантида, существовавшая около миллиона лет тому
