Другой брат пришел однажды в лавру аввы Герасима, к игумену авве Александру.

— Авва, сказал гость, я желаю удалиться из своего настоящего местопребывания, потому что очень скучаю.

— Верный знак, — отвечал авва Александр, что ты вовсе не думаешь ни о вечных мучениях, ни о царстве небесном. Иначе тебе не было бы скучно.

143. Жизнь Давида атамана разбойников, ставшего потом иноком.

По прибытии в Фиваиду, мы пришли в город Антиноэ к софисту Фивамону, ради пользы душевной. Он разсказал нам: «в области города Гермополиса был один разбойник, по имени Давид. Он многих ограбил, совершил много убийств–словом сказать: сделал столько зла, как никто. Однажды, занимаясь разбоем, он находился на горе вместе с своей шайкой человек в тридцать. Тут он пришел в себя и стал сокрушаться о совершенных им злодеяниях. Бросив свою шайку, он пришел в монастырь и постучался в ворота. Вышел привратник.

— Что тебе нужно? — спросил он его.

— Хочу сделаться иноком, — отвечал атаман. Привратник пошел и доложил авве. Авва вышел и увидал, что пред ним–старик.

— Как ты будешьжить здесь? — спросил авва. Здесь братия пребывают в великом труде, в великом подвиге. А ты всю жизнь прожил не так. Где ж тебе выдержать монастырское правило ?

— Нет,я все буду исполнять, упрашивал тот, только прими меня.

Но старец оставался непреклонен. «Не можешь исполнить!» — говорил.

— Ну, так знай! воскликнул атаман, что я–Давид, атаман разбойников, и пришел сюда ради того, чтобы оплакать свои прежние грехи. Если ты не примешь меня, клянусь Живущим на небесах, что я вернусь к старому промыслу, приведу сюда мою шайку, всех вас перебью и сотру с лица земли монастырь ваш!!.

Услышав это, старец ввел его в монастырь, постриг и облек в иноческую одежду. И, начав подвизаться, он превзошел всех воздержанием, послушанием и смиренномудрием, а в монастыре было около семидесяти иноков. Он всех назидал своею жизнию, всем служил примером.

Однажды он сидел в своей келлии,и ему предстал ангел Господень.

— Давид, Давид,ГосподьБогпростилтебе грехи твои–и отселе ты будешь совершать знамения.

— Не могу поверить, — отвечал он ангелу, что в столь короткое время я заслужил прощение моих грехов, которые многочисленнее песка морского.

— Если я не пощадил Захарии, неповерившего мне, когда я возвестилемуо рождении сына, но связал язык его,в наказание за неверие словам моим, — пощажу ли тебя? — сказал ангел. Отныне ты лишен будешь дара слова….

— Как! ? когда я был в мире и совершал безбожные дела и кровопролитие, вскричал Давид, бросившись к ногам ангела, — я мог говорить, а теперь, желая служить Богу и возносить Ему хвалу, теперь ли свяжешь мой язык!?…

— Ты не будешь лишен дара слова во время Божественной службы. а во все остальное время будешь молчать навсегда!

Так и было. И много знамений явил Бог чрез него. Он пел псалмы, но других речей–ни длинных, ни кратких–никто не слыхал от него.

Тот, кто разсказал нам это, прибавил, что ему часто приходилось видеть его. И за это он прославлял Бога.

144. Увещания одного старца в Келлиях

Один брат поучал братию в Келлиях:

«Не пожелаем рабствовать египетским удовольствиям,которые делают нас рабами губителя фараона».

«0, если бы люди имели такое стремление к добру, какое имеют ко злу! 0, если бы они свою любовь к театрам, к пустым празднествам, свою жадность, тщеславие и неправду переменили на любовь к благочестию! Тогда мы познали бы, как мы высоко поставлены Богом и какую силу имеем против демонов».

«Нет ничего выше Бога, нет ничего Ему равного, нет ничего, что сколько–нибудь приближалось бы к равенству с Ним. Что же может быть крепче, что блаженнее того, кому Бог помогает»?

«Бог вездесущ, но — ближе к благочестивым и подвизающимся, к тем, кои славны не одним исповеданием веры, но сияют делами. А где Бог, кто посмеет строить козни ? Или кто будет иметь силу вредить» ?

«Крепость человека не в его природе: она непорочна ; но в (святой) решимости с Божией помощью. Будем, чада, заботиться о душе, как заботимся о теле» !

«Будем собирать целительные средства для души, то есть, благочестие, справедливость, смиренномудрие, послушание. А величайший врач душ, Христос, близок к нам и всегда готов уврачевать нас. Не будем же нерадивы» ….

«Господь наставляет нас быть воздержными, а мы, несчастные, благодаря изнеженности, все более и более стремимся к удовольствиям».

«Предадим себя Богу, по слову Павла, как ожившие из мертвых (Римл. 6, 13). Не озираясь назад, забудем старое, будем стремиться, соответственно нашему назначению к награде вышнего звания (Фил. 3, 13, 14).

Один брат спросил старца :

— Отчего я постоянно осуждаю братьев?

— Потому что ты еще не познал себя самого. Кто знает себя,тот не смотрит на других»

145. Жизнь бл. Геннадия патриарха константинопольского и о чтеце его Харисии.

Мы прибыли в киновию на разстоянии девяти мнль от Александрии, и нашли там двух старцев, которые сказали нам, что они были пресвитерами константинопольской церкви. Они нам разсказывали о блаженном Геннадии, патриархе константинопольском, что он отличался величайшею кротостью, чистотою и воздержанием.

«Многие докучали ему из–за одного клирика, весьма дурного поведения, по имени Харисия. Призвав клирика, патриарх пытался вразумлятьего, но вразумления нисколько на него не действовали. Тогда приказал наказать по правилам отеческим и церковным. Но наказание не принесло ни малейшей пользы: дело доходило до волхования и убийства…. Вот патриарх призывает к себе одного из апокрисиариев, посылает его к св. Елевферию (Харисий был чтецом при его храме) и поручает ему сказать: «св. Елевферий, один из твоих воинов много грешит. Или исправь его или отлучи»!Апокрисиарий отправился в храм св. мученика Елевферия и стал пред жертвенником. Обратясь к гробнице мученика, простер руки свои и воскликнул: «святый мучениче Христов, патриарх Геннадийобъявляет тебечрез меня, грешного: «твой воин много грешит. Или исправь его, или отлучи!» И на другой день нечестивец был найден мертвым…. Все были поражены ужасоми прославили Бога.

146. Видение Евлогия, патриарха константинопольского.

Мы были в Еннате, в киновии «Тугара». Настоятель киновии авва Мина разсказывал намосв.папе Евлогии:

«Однажды ночью, совершая у себя в домовом храме епископии правило, он увидал стоявшего близ него архидиакона Юлиана. Увидав его, он изумился, что он дерзнул войти без доклада. Однако промолчал. Окончив псалмопение, папа сделал земной поклон. Сделал то же самое и явившийся ему в образе архидиакона. Поклонившись, папа встал, но тот оставался простертым на полу.

— Доколе же ты будешь лежать? — сказал папа, обратившись к посетителю.

— Если ты не прострешь руку и сам не поднимешь меня, — отвечал он, — я не могу встать.

Тогда авва, протянув руку и взяв его, поднял. Потом продолжал словословие. Немного спустя оглянувшись, он уже никого не увидал. По окончании утренних молитв, он позвал своего келейника и спросил его:

— Почему ты не сказал мне о приходе архидиакона, и он без доклада пришел ко мне и притом ночью?

Келейник уверял, что он никого не видал, и никто не входил. Не поверив ему, папа сказал:

— Поди–позови сюда привратиика.

Привратник явился. Папа спросил его: