службе. Интересно, что бы сказал Ричард Львиное Сердце, увидев сегодняшний храм Святого Николая?

Снаружи перед зданием я заметил каменную плиту, некогда служившую фундаментом для статуи. На ней сохранилась выгравированная надпись на греческом языке: «Город Саламин преподносит эту статую императору Траяну…»

Очень вежливый киприот отвел меня в недавно отреставрированный греческий собор Святого Георгия Экс Оринос, который является самым древним из всех фамагустинских зданий, использующихся в качестве христианской церкви.

— Когда-то здесь были турецкие конюшни, — сообщил мой экскурсовод. — В один прекрасный день святой Георгий спустился с гор и был очень разгневан тем, что в его церкви стоят верблюды. Так что он выкинул верблюдов через круглое окно-розетку…

Прохаживаясь по церкви, я подошел к иконе святого Георгия, которая стояла в обрамлении множества подношений, выполненных из воска в виде ног, рук, ушей, пальцев и грубо вылепленных голов. Наибольшее впечатление производила цельная фигурка человека примерно в два фута высотой — дар какого-то Мехмета. Это удивило меня, и я поинтересовался:

— А что, турки тоже почитают эту икону?

— Еще как почитают, — ответил мой гид без тени улыбки. — Ведь святой Георгий исцеляет от многих болезней.

Мне неоднократно доводилось видеть подобные восковые подношения в христианских храмах Италии, Греции и Ближнего Востока. Однако эти восковые фигурки больше всего напоминали терракотовые скульптуры, которые археологи обычно находят на месте бывших языческих храмов.

В нескольких ярдах от этой церкви стояло еще одно здание — если верить путеводителю, церковь Святых Петра и Павла. Изнутри доносился какой-то неподобающий шум. Я заглянул внутрь и увидел, что церковь доверху заполнена ящиками и коробками. Выяснилось, что в настоящее время здание используется как хранилище для апельсинов. Какой позор! Даже если британское правительство не может изыскать средства для приведения города в надлежащий порядок, то оно, по крайней мере, может запретить столь варварское использование исторических построек!

Я обошел кругом городские фортификации и подумал, что только эти сооружения — столь впечатляющие в своей мощи и сохранности — ставят Фамагусту в один ряд с Каркассоном, Рагузой и Авилой. Воистину это один из самых великолепных укрепленных городов мира! Его крепостная стена имеет пятьдесят футов в высоту и местами достигает двадцати семи футов в толщину. Бастион Мартиненго — одно из самых замечательных фортификационных укреплений шестнадцатого века, которые мне только доводилось видеть. И сегодня — по милостивой воле времени — он сохранил тот же самый неприступный вид, какой имел в 1550 году; в сводчатых казематах можно даже видеть отверстия для выпуска порохового дыма.

В другом бастионе мне показали место, где венецианский кузнец ремонтировал оружие для рыцарей. Земля там голубая от древней золы, которая за прошедшие столетия насмерть втопталась в почву. Возможно, одним из наиболее эффектных сооружений являются построенные турками морские ворота Фамагусты. Надо видеть эти массивные кованые створки, над которыми в лохмотьях паутины нависает заостренная опускная решетка.

А бастион Джамбулата имеет богатую историю. Он назван в честь одного из самых отважных турецких командиров, участвовавшего в осаде города 1571 года. Если верить легенде, венецианцы установили на этом бастионе вращающееся колесо с лопастями в виде остро отточенных ножей. Конструкция работала таким образом, что искрошила бы в капусту любого, кто осмелился бы приблизиться к бастиону. И, представьте себе, нашелся такой человек! Видя, насколько его войска деморализованы смертоносным приспособлением, Джамбулат-бей решил уничтожить его — пусть даже ценой собственной жизни. Верхом на коне он бросился прямо на адскую машину. В мгновение ока животное изрубило на кусочки, а славный турецкий рыцарь оказался обезглавленным. Тем не менее он добился своего: механизм вышел из строя. И до самого конца осады, утверждает легенда, призрак Джамбулата являлся соотечественникам: голову он держал под мышкой и яростно размахивал ятаганом, призывая турок в бой.

История эта изложена в книге «Исторический Кипр» сэра Руперта Ганниса, которую должны прочесть все, интересующиеся историей этого острова. Так вот, в конце своей книги мистер Ганнис приводит еще один факт — никак не связанный с героическими событиями тех дней, но от того не менее любопытный. Он утверждает, что сотни бездетных пар ежегодно приходят на могилу Джамбулата вкусить плодов с выросшего там фигового дерева. Якобы плоды эти обладают чудодейственным свойством разрешать проблемы страждущих супругов. «Немалая часть населения Фамагусты, — пишет автор, — обязана своим появлением на свет Джамбулату и его фиговому дереву».

И еще одно имя навечно вписано в анналы истории Фамагусты. Этот венецианец по праву заслужил звание героя благодаря своей стойкости и силе духа. Во время печально знаменитой турецкой осады Марк- Антонио Брагадин командовал гарнизоном Фамагусты. На долю этого человека выпала столь мучительная смерть, что даже в тот жестокий век она потрясла всю Европу. Раздраженный долгим сопротивлением крепости турецкий военачальник Лала Мустафа-паша решил примерно покарать ее коменданта. Коленопреклоненный Брагадин стоял над плахой и ожидал смерти. Дважды меч турецкого палача взлетал над его головой, но останавливался в дюйме от шеи. На третий раз ему отсекли нос и уши.

— Ну, и где же твой Христос? — издевался паша. — Почему он не приходит тебе на помощь?

Люди, присутствовавшие на казни Брагадина, вспоминали, с каким достоинством держался венецианец. Все насмешки мучителей он встречал гордым молчанием. На протяжении десяти дней его заставляли перетаскивать тяжеленные корзины с камнями к крепостному валу. При этом всякий раз, проходя мимо палатки паши, он должен был опускаться на колени и целовать землю. Затем Брагадина подвесили на нок-рее флагмана Мустафы с пяткой якоря, привязанной к его ногам. Десять дней он висел там в качестве живой мишени для злобных шуток турецких солдат.

По истечении этого срока Брагадина — под торжественный бой барабанов и пронзительные звуки труб — привели на центральную городскую площадь Фамагусты. Здесь несчастного коменданта привязали к колонне, и палач-иудей живьем содрал с него кожу. Паша с наслаждением наблюдал за казнью своего врага. Из кожи Брагадина изготовили чучело, которое затем укрепили на спине коровы (под издевательским красным зонтиком) и в таком виде провезли по улицам города. Окровавленную плоть венецианца изрубили на куски и подвесили над воротами Фамагусты. Когда турецкий флот направился в Константинополь, зловещее чучело снова заняло место на нок-рее и демонстративно проследовало мимо средиземноморских портов.

Конец этой истории служит еще одним свидетельством поистине непостижимого характера Мустафы- паши. Он не постеснялся вступить в переговоры с сыновьями Брагадина и после долгой торговли за немалые деньги продал им кожу казненного героя.

Всякий раз теперь, как судьба заносит меня в Венецию, я обязательно нанимаю гондолу, чтобы она отвезла меня к маленькой площади, на которой стоит статуя Коллеони. Кажется, будто знаменитый кондотьер, приподнявшись в стременах, скачет навстречу испытаниям. Неподалеку от памятника стоит церковь Святого Павла, в которой хранится кожа Брагадина. Глядя на погребальную урну, я вспоминаю славную осаду Фамагусты и благодарю судьбу за то, что хотя бы останки этого отважного героя обрели покой в великолепных интерьерах его родной Венеции.

Примерно в четырех милях от Фамагусты располагается монастырь Святого Варнавы. Мы знаем, что этот святой был уроженцем Кипра, и местные крестьяне не без основания полагают, что Варнава лучше всех других небожителей — может быть, за исключением самой Панагии, Богородицы — понимает нужды жителей острова и заботливо печется о них.

Монастырь, живописное здание с множеством куполов, стоит в стороне от главной дороги, посреди засеянного бобами поля. В маленьком залитом солнцем дворике не было видно ни души. Полуденный зной сгустился над Кипром, и в вязкой тишине, казалось, было слышно, как за оградой прорастают стебли.

Я прошел под прохладные своды маленького беленого здания, чьи купола подпирали мраморные колонны, обнаруженные на древних развалинах Саламиса. Позолоченный иконостас, который в греческих церквях играет роль крестной перегородки и отделяет клирос от нефа, тихонько поскрипывал под тяжестью икон.