Мэтьюсом.
Он виновато пожал плечами.
— Вообще-то я специализировался не на коже.
— А на чем?
— На онкологии. Роза дает еще какие-то зацепки? Цвет, размер, тип, количество?
Кассандра покачала головой.
— В основном она пишет эвфемизмами.
— Типичное викторианское ханжество. — Он водил лопатой по земле, размышляя. — Они могут быть чем угодно. Шрамами, пигментными пятнами… она не упоминает о какой-нибудь операции?
— Насколько я помню, нет. Какой именно операции?
Он упер в бок одну руку.
— Ну, навскидку, это мог быть аппендицит, возможно, почки либо легкие потребовали хирургического вмешательства. — Он поднял брови. — Эхинококки, может? Она бывала на фермах?
— В поместье не было ферм.
— Это самая распространенная причина, по которой викторианский ребенок мог нуждаться в операции в области живота.
— А что такое эхинококки?
— Паразиты, ленточные черви. Они обитают в собаках, но часть жизненного цикла проводят в людях или овцах. Обычно они поражают почки или печень, но иногда добираются и до легких. — Он посмотрел на нее. — Подходит, но, боюсь, если не спросить ее саму или не найти еще чего-то в альбомах, ты никогда точно не узнаешь.
— Я еще раз сегодня посмотрю, может, что-нибудь пропустила.
— А я еще подумаю.
— Спасибо. Но особо не старайся, мне просто любопытно.
Кассандра надела перчатки, соединяя пальцы, чтобы посильнее их натянуть.
Кристиан пару раз копнул лопатой землю.
— В ней было слишком много смертей.
Кассандра взглянула на него.
— В моей работе, в онкологии. Она была слишком безжалостна. Пациенты, семьи, утраты. Я думал, что смогу вынести, но, знаешь, это накапливается со временем.
Кассандра подумала о последних днях Нелл, жутком стерильном запахе больницы, холодном, бездушном взгляде стен.
— По правде говоря, я никогда не подходил для нее. Я понял это еще в университете.
— Ты не думал сменить дисциплину?
— Я не хотел расстраивать маму.
— Она мечтала, чтобы ты стал врачом?
— Не знаю. — Их взгляды встретились. — Она умерла, когда я был ребенком.
И тогда Кассандра поняла.
— Рак.
Поняла и то, почему он так стремился забыть прошлое.
— Ради бога, прости меня, Кристиан.
Он кивнул, глядя на низкий полет черной птицы.
— Похоже, дождь собирается. Когда грачи так пикируют, жди дождя. — Он робко улыбнулся, как бы извиняясь за резкую смену темы. — Синоптикам далеко до корнуоллских примет.
Кассандра подобрала садовые вилы.
— Давай поработаем еще полчаса, и хватит на сегодня.
Кристиан посмотрел вниз и пнул земляной ком ботинком.
— Знаешь, я собирался выпить в пабе по дороге домой. — Он взглянул на нее. — Ты, наверное, не… то есть, может, составишь мне компанию?
— Конечно, — услышала Кассандра собственный голос. — Почему нет?
Кристиан улыбнулся, и его лицо словно расслабилось.
— Отлично. Просто отлично.
Свежий, влажный порыв соленого бриза бросил на голову Кассандры большой кленовый лист. Она смахнула его и вернулась к заросли орляка, вонзая маленькие садовые вилы под длинный тонкий корень и пытаясь вырвать его. Она улыбалась сама себе, толком не понимая причины.
В пабе выступала группа, поэтому они остались и заказали пироги и жареную картошку. Кристиан рассказывал самоуничижительные истории о том, как жил дома с отцом и мачехой. Кассандра поведала о некоторых странностях Нелл: ее отказе пользоваться картофелечисткой, потому что та чистит не так экономно, как она сама ножом, ее привычке подбирать чужих кошек, о том, как она оправила зуб мудрости Кассандры в серебро и повесила на цепочку. Кристиан смеялся, и звук его смеха так нравился Кассандре, что она смеялась в ответ.
Было уже темно, когда он наконец довез ее до отеля, в густом сыром воздухе фары машины мерцали желтым.
— Спасибо, — сказала Кассандра, выпрыгивая наружу. — Я чудесно провела время.
То была чистая правда. Она провела время неожиданно хорошо. Призраки, как всегда, были с ней, но держались поодаль.
— Рад, что ты пошла со мной.
— Да. Я тоже.
Кассандра улыбнулась через плечо, секунду подождала и закрыла дверцу. Она помахала вслед машине, исчезающей в тумане.
— Телефонное сообщение. — Саманта потрясла кусочком бумаги, когда Кассандра вошла в фойе. — Вы выходили?
— В паб.
Кассандра взяла листок, не обращая внимания на поднятые брови Саманты. «Телефонный звонок от Руби Дэвис, — было написано на листке. — Приезжает в Корнуолл в понедельник. Забронировала номер в отеле „Чёренгорб“. Ожидает отчета об успехах!»
Кассандру окатило волной искренней радости. Она сможет показать Руби и коттедж, и альбомы, и тайный сад. Она знала, что Руби поймет, какие они особенные. И Кристиан ей тоже понравится.
— Вас кто-то подвез? Похоже на машину Кристиана Блейка.
— Спасибо за сообщение, — улыбнулась Кассандра.
— Я случайно увидела, — крикнула Саманта, когда Кассандра исчезла на лестнице. — Не думайте, будто я шпионила за вами!
Вернувшись в номер, Кассандра набрала полную ванну горячей воды и кинула в нее немного лавандовой соли, которую Джулия разыскала для ее больных мышц. Она взяла с собой альбомы и положила их на сухое полотенце, разостланное на кафельном полу. Стараясь не мочить левую руку, чтобы переворачивать ею страницы, Кассандра забралась в ванну и вздохнула от удовольствия, когда шелковистая вода сомкнулась вокруг, затем откинулась на фарфоровый край и открыла первый альбом, надеясь, что какая-нибудь пропущенная подробность об отметинах Розы бросится в глаза.
Вода остыла, ступни Кассандры сморщились, но она так и не нашла ничего полезного. Только то же самое завуалированное упоминание об отметинах, которые смущали Розу.
Зато нашла кое-что другое, не связанное с отметинами, однако любопытное. Не столько слова, сколько сам тон записи поразил Кассандру. Она не могла избавиться от ощущения, что заметка значит больше, чем кажется на первый взгляд.
