Описание было столь точным, что Кассандра невольно задумалась, какими словами или поступками Нелл его заслужила.
— Знаете, когда я впервые встретила вашу бабушку, она висела на довольно пышной лозе глицинии рядом с передним въездом.
— Правда? — Кассандра широко распахнула глаза.
— Она взобралась на переднюю стену и никак не могла слезть. Ей повезло, что я тогда поссорилась со своим мужем Дэниелом, в девяносто седьмой раз за день, и расхаживала по поместью, пытаясь успокоиться. Страшно подумать сколько бы времени она могла там провисеть.
— Она пыталась увидеть дом?
Джулия кивнула.
— Сказала, что она торговец антиквариатом, интересуется предметами Викторианской эпохи, и спросила, нельзя ли заглянуть внутрь.
Кассандру окатила горячая волна любви к Нелл, когда она представила, как та взбирается на стену и говорит полуправду, заранее не желая мириться с отказом.
— Я ответила, что с удовольствием покажу дом, как только она закончит раскачиваться на моих лозах! — Джулия засмеялась. — Дом был довольно в плохом состоянии, им совершенно пренебрегали уже не один десяток лет. Мы с Дэном начали с того, что все разобрали, так что дом стал выглядеть еще хуже, но ей, похоже, было все равно. Она бродила по коридорам и заглядывала в каждую комнату, словно пытаясь запечатлеть их в памяти.
Или извлечь их оттуда. Кассандра не знала, как Нелл объяснила Джулии причину своего интереса.
— Поместье вы ей тоже показали?
— Нет, но будьте уверены, я о нем упомянула. А потом скрестила пальцы и все остальное, что сумела скрестить. — Она засмеялась. — Мы так нуждались в покупателе! Мы были на грани разорения, как будто вырыли под домом яму и скинули в нее все до последнего фунта. Видите ли, коттедж уже давно был выставлен на продажу. Мы дважды почти продали его лондонцам, которые искали дом для отдыха, но обе сделки сорвались. Везло как утопленникам. Мы снизили цену, хотя местные не купили бы его даже за гроши. Виды на миллион долларов — и ни одного охотника из-за старых глупых слухов.
— Робин мне рассказала.
— Насколько я понимаю, если в вашем корнуоллском доме не появляются призраки, с ним что-то не так, — беззаботно заметила Джулия. — У нас в гостинице есть собственное привидение. Но вы уже в курсе, я слышала, вы повстречались с ним прошлой ночью?
Должно быть, недоумение Кассандры отразилось у нее на лице, поскольку Джулия продолжила:
— Саманта, девушка за стойкой, сказала, что вы сообщили о ключе в двери.
— Ах да, — сообразила Кассандра. — Я думала, это другой гость, но это, видимо, был ветер. Я не хотела никого…
— Все в порядке, это наше привидение. — Джулия засмеялась над озадаченным видом Кассандры. — О нет, не беспокойтесь, оно не причинит вам вреда. Оно не какое-нибудь там недружелюбное привидение. Недружелюбного привидения я бы у себя не потерпела.
Кассандре показалось, что Джулия подшучивает над ней. Хотя после приезда в Корнуолл на ее долю выпало больше разговоров о привидениях, чем с тех пор, как ей исполнилось двенадцать лет и она отправилась на свою первую вечеринку с ночевкой.
— Думаю, каждому старому дому нужно хоть одно привидение, — рискнула предположить она.
— Именно, — согласилась Джулия. — Люди этого ждут. Мне пришлось бы его изобрести, если бы его уже не было. В исторической гостинице вроде нашей, местное привидение так же важно для гостей, как и чистые полотенца. — Она наклонилась. — У нашего привидения даже имя есть: Роза Мунтраше. Она жила здесь с родителями в начале двадцатого века. И даже раньше, если учесть, что корни семьи уходят на сотни лет назад. Ее портрет висит рядом с книжной полкой в фойе: молодая женщина с бледной кожей и темными волосами. Вы его видели?
Кассандра покачала головой.
— Непременно взгляните, — настаивала Джулия. — Джон Сингер Сарджент[26] написал его через несколько лет после «Сестер Уиндхем». Наша Роза была такой красавицей и прожила такую трагическую жизнь! Хрупкое дитя, которое побороло болезнь лишь для того, чтобы погибнуть в двадцать четыре года в ужасной катастрофе. — Она задумчиво вздохнула. — Вы закончили завтракать? Пойдемте, я покажу вам картину.
В восемнадцать лет Роза Мунтраше была, несомненно красива: белая кожа, облако черных волос, убранных в свободно заплетенную косу, пышная грудь, столь модная в ту эпоху. Сарджент был известен способностью разглядеть и передать душу своих моделей, так что взгляд Розы проникал в самое сердце. Изгиб алых губ был безмятежен, но глаза оставались внимательными, сосредоточенными на художнике. Подобная серьезность соответствовала представлениям Кассандры о девушке, которая все детство провела в плену у слабого здоровья.
Кассандра наклонилась ближе. Композиция портрета была интересной. Роза сидела на диване с книгой на коленях. Диван стоял под углом к раме, так что Роза была развернута правым боком, за ней располагалась стена с зелеными обоями, почти лишенная деталей. Стена была написана так, что возникало ощущение бледности и воздушности, более импрессионистской, чем реализм, которым прославился Сарджент. Не то чтобы он вовсе не пользовался подобными техниками, но эта работа казалась легче других картин художника, была выписана не так тщательно.
— Она была красоткой, — донесся голос Джулии от стойки администратора.
Кассандра рассеянно кивнула. На полотне стояла дата: тысяча девятьсот шестой, незадолго до того, как художник покончил с портретами. Возможно, он уже тогда устал писать лица богачей?
— Смотрю, она успела вас околдовать. Теперь вы знаете, почему мне так хотелось зачислить ее в наши привидения. — Джулия засмеялась, но Кассандра не поддержала ее смех. — С вами все в порядке? Вы выглядите немного бледной. Стакан воды?
Кассандра покачала головой.
— Нет-нет, все хорошо, спасибо. Просто картина… — Она сжала губы, но слова все же прорвались. — Роза Мунтраше была моей прабабушкой.
Джулия вздернула брови.
— Я узнала совсем недавно, — смущенно улыбнулась Кассандра. Хоть сказанное и было правдой, она казалась себе актрисой из плохой мыльной оперы. — Простите. Я впервые увидела ее портрет. Все внезапно стало таким реальным.
— Ах, золотце, — сказала Джулия. — Ужасно не хочется вас разочаровывать, но, боюсь, вы ошибаетесь. Роза не может быть вашей прабабушкой, она не может быть ничьей прабабушкой. Ее единственное дитя умерло в самом нежном возрасте.
— От скарлатины.
— Бедный херувимчик, ей было всего четыре годика… — Джулия покосилась на Кассандру. — Вы знаете о скарлатине, и, стало быть, знаете, что дочь Розы умерла.
— Я знаю, что так принято считать, и я также знаю, что на самом деле этого не произошло. Это невозможно.
— Я видела надгробие на кладбище поместья, — мягко возразила Джулия. — Прелестные стихи, ужасно печальные. Могу показать, если хотите.
Кассандра ощутила, что ее щеки пылают, как было всякий раз, когда она вступала в спор.
— Возможно, надгробие существует, но маленькой девочки под ним нет. По крайней мере, Айвори Мунтраше.
Выражение лица Джулии балансировало между интересом и беспокойством.
— Продолжайте.
— Когда моей бабушке исполнился двадцать один год, она узнала, что ее родители — не родные.
— Ее удочерили?
— В некотором роде. Бабушку нашли на пристани в Австралии, когда ей было четыре года, при ней не
