— Мне ужасно жаль, что дом в таком состоянии, — произнес он. — Не могу не чувствовать свою вину, ведь солиситоры отвечали за ключ и все остальное.
— Уверена, вы ничего не могли сделать. В особенности если Нелл попросила вашего отца об этом. — Кассандра улыбнулась. — К тому же вам пришлось бы войти, а знак снаружи явно не советует это делать.
— Верно, и ваша бабушка стояла насмерть насчет того, чтоб мы не звали ремонтников. Она сказала, что дом очень важен для нее и она хочет лично проследить за реставрацией.
— Полагаю, она собиралась переехать сюда, — сказала Кассандра. — Навсегда.
— Да, — согласился Генри. — Когда я узнал, что встречусь с вами сегодня утром, то просмотрел старые папки. Все ее письма упоминают, что она сама приедет сюда, кроме одного, написанного в начале тысяча девятьсот семьдесят шестого. Ваша бабушка написала, что обстоятельства изменились и она не вернется, во всяком случае, в ближайшее время. Однако она попросила отца хранить ключ, чтоб знать, где его искать, когда настанет пора. — Мужчина обвел взглядом комнату. — Но пора так и не настала.
— Не настала, — эхом отозвалась Кассандра.
— Но теперь вы здесь, — воспрянул духом Генри.
— Да.
Услышав шум у двери, оба подняли глаза.
— Я дозвонилась до Майкла, — сообщила Робин, убирая телефон. — Он сказал, что заскочит утром в среду, посмотреть, что да как. — Она повернулась к Генри. — Идем, любимый, Марша ждет нас к обеду, ты же знаешь, как она не любит, когда мы опаздываем.
Генри поднял брови.
— У нашей дочери множество добродетелей, но терпение — не главная среди них.
Кассандра улыбнулась.
— Спасибо за все.
— Только не вздумайте пытаться самостоятельно передвинуть бревно, — предостерег Генри. — Даже если очень захочется заглянуть наверх.
— Обещаю.
Когда они прошли по дорожке к воротам, Робин снова повернулась к Кассандре.
— Знаете, вы на нее похожи.
Кассандра моргнула.
— На вашу бабушку. У вас ее глаза.
— Вы с ней встречались?
— О да, конечно, еще до того, как она купила дом. Как-то раз она пришла в музей, где я работала, чтобы расспросить о местной истории. В особенности о некоторых старых семьях.
Послышался голос Генри с края утеса.
— Идем, Робин, любимая. Марша нас никогда не простит, если жаркое подгорит.
— О семье Мунтраше?
Робин помахала Генри.
— Да, именно. Тех, что жили в большом доме. И еще об Уокерах. О художнике, его жене и писательнице, которая публиковала волшебные сказки.
— Робин!
— Да-да, иду. — Она закатила глаза. — У моего мужа терпения не больше, чем у горящей шутихи.
Женщина поспешила к мужу, и океанский бриз донес ее наказ Кассандре звонить в любое время.
Глава 25
Тредженнский музей рыболовства и контрабанды ютился в маленьком побеленном здании на краю дальней гавани, и хотя написанная от руки табличка в наружном окне однозначно указывала часы работы, Нелл провела в деревне три дня, прежде чем наконец заметила огонек внутри.
Она повернула ручку и толкнула низкую, завешенную кружевом дверь. За стойкой сидела чопорная женщина с каштановыми волосами до плеч. Нелл подумала, что незнакомка моложе, чем Лесли, но по манере поведения бесконечно старше. Женщина увидела Нелл и встала, натянув бедрами кружевную скатерть с лежащей на ней стопкой бумаг. У нее был вид ребенка, застигнутого за налетом на банку печенья.
— Я… я не ожидала посетителей, — сообщила она, глядя поверх больших очков.
Похоже, она была не слишком рада, что ошиблась в своих ожиданиях. Нелл протянула ладонь.
— Нелл Эндрюс. — Она взглянула на табличку с именем на столе. — А вы, полагаю, Робин Мартин?
— У нас мало посетителей даже в разгар сезона. Сейчас найду ключ. — Она зашелестела бумагами на столе, заправила прядь волос за ухо. — Витрины немного пыльные, — слегка вызывающе произнесла Робин. — Они находятся вон там.
Взгляд Нелл проследил за взмахом руки Робин. За закрытой стеклянной дверью была маленькая смежная комната, приют различных сетей, крючков и удочек. На стене висели черно-белые фотографии: лодки, экипажи, местные бухточки.
— На самом деле, — сказала Нелл, — я ищу кое-что конкретное, и мужчина на почте сказал, что вы можете помочь.
— Мой отец.
— Простите?
— Мой отец — почтмейстер.
— Да, — сказала Нелл, — в общем, он считает, что вы можете мне помочь. Видите ли, сведения, которые я ищу, не имеют никакого отношения к рыболовству или контрабанде, они касаются местной истории. Семейной истории, если точнее.
Выражение лица Робин немедленно изменилось.
— Что же вы сразу не сказали? Я работаю здесь, в музее, чтобы помогать общине, но социальная история Тредженны — дело всей моей жизни. Вот, — она зашуршала бумагами на столе и сунула листок в руку Нелл, — это текст туристического проспекта, который я составляю. Я только что закончила черновик небольшой статьи о знаменитых домах, мной заинтересовался издатель в Фалмауте. — Робин посмотрела на изящные серебряные часы на запястье. — Я бы с удовольствием с вами поговорила, но мне пора…
— Прошу вас, — взмолилась Нелл. — Я проделала долгий путь и не отниму у вас много времени. Если бы вы только могли уделить мне пару минут.
Губы Робин сжались, она смерила Нелл глазками-бусинками.
— У меня есть идея получше, — решительно кивнула она. — Я возьму вас с собой.
Густеющий пласт тумана пришел с приливом и объединился с сумерками, чтобы вымыть из города весь цвет. Пока они поднимались все выше и выше по узким улочкам, мир приобретал оттенки серого. Быстрая перемена обстановки придала живости манерам Робин. Она неслась со всех ног, так что Нелл с трудом поспевала за ней, забыв про природную элегантность своей походки. Нелл недоумевала, куда они мчатся так быстро, к тому же скорость мешала беседе и она не могла спросить, что хотела.
В конце улицы их ждал маленький белый домик с табличкой «Пилчард-коттедж». Робин постучала в дверь и подождала. Огней в доме не было, и она поднесла запястье поближе к глазам, чтобы узнать время.
— До сих пор нет дома. Мы ведь говорили ему, чтобы в туман непременно возвращался
