Обливаясь потом, Рэмбо снова сглотнул. Глазами, полными ненависти, он смотрел на Подовского, который держал микрофон. Из динамика раздался голос:

«Мы тебя слышим, „Одинокий Волк“. Назови свое место нахождения. Прием».

Рэмбо не отвечал.

Голос в динамике повторил фразу.

— Ты умрешь, если не ответишь, — прошептал Подовский.

Траутмэн не выдержал. Он нетерпеливо выхватил у радиста микрофон.

— Джон, это Траутмэн! Какого черта ты молчишь? Где ты?

В динамике послышался стон, а потом хриплый голос. Голос Рэмбо. Он произнес только одно слово:

— Мэрдок.

В ангаре наступила полная тишина. Все смотрели на Мэрдока. Напряжение возрастало.

— Он здесь.

Траутмэн передал микрофон.

Мэрдок огляделся и изобразил на лице улыбку.

— Рэмбо, — в голосе Мэрдока звучала фальшивая радость. — Я — «Вожак Стаи». Мы рады, что ты жив. Где ты? Дай нам свои координаты, и мы прилетим за тобой. Прием.

Траутмэна чуть не стошнило от этого спектакля.

— Мэрдок, — донеслось из динамика. — Я до тебя доберусь.

Кто-то из солдат изумленно охнул. Мэрдок побледнел. Улыбка исчезла. Он опустил микрофон.

— Боже мой, — произнес он дрожащим голосом.

— Ах ты… — Подовский от бешенства не мог подыскать нужного ругательства. Глаза его округлились. Он хотел ударить микрофоном Рэмбо, но, размахнувшись, потерял равновесие и упал на генератор.

Сгорая от злости, Подовский повернул ручку до отказа.

Рэмбо буквально взвыл от боли, его трясло, и крутило. Он зашелся в крике и никак не мог остановиться.

Наконец, он погрузился в темноту. Темнота была внутри. В мозгу. В груди. Но в основном в душе. Темнота раздувалась, будто шар, конвульсии становились все сильнее. И вдруг темнота взорвалась.

Глядя, как американец дергается и извивается. Подовский вдруг понял: что-то не так. Что-то произошло. Из своего личного опыта он знал, что ток генератора не мог вызывать таких диких конвульсий, да и кричал пленный совершенно по-звериному. Казалось, это был уже не человек, а разъяренное дикое животное.

Загипнотизированный видом пленного, Подовский подошел к нему почти вплотную.

Пружины кровати гнулись и скрипели от диких усилий дергающегося американца.

Подовский слишком поздно заметил, что ток послужил допингом для пленного. Американец впал в такое дикое состояние, что пружины не выдержали и лопнули. Его рука потянулась к Подовскому, тот попытался отступить, но не успел.

Теперь ток от пленного дошел и до него. Господи! Сердце Подовского словно выпрыгнуло из груди. Руки и ноги отчаянно затряслись. А рука американца словно клещами сжимала его горло.

Рэмбо отшвырнул Подовского прямо на генератор. Тот повалился и сорвал провода с пластинки на груди Рэмбо. Подача тока прекратилась. Освободив вторую руку, Рэмбо кинулся на Яшина. Увернувшись от ножа, он наклонился, поднял с пола микрофон и со всей силы швырнул его прямо в челюсть Яшину. Хрустнули зубы, потекла кровь из разбитых губ, и Яшин повалился на пол.

Но сержант Тай и один из охранников уже поднимали оружие.

Нет, к обоим он не успеет. Они слишком далеко друг от друга.

И тут пол под ногами взорвался, разлетаясь щепками во все стороны. Волна отбросила Рэмбо назад, к сетке. Он инстинктивно закрыл лицо руками. Комната наполнилась дымом. В ушах стоял грохот АК-47. А когда дым рассеялся, Рэмбо увидел, как из дыры в полу выпрыгнула Коу, держа в руках автомат.

Подовский и Яшин лежали без сознания на полу. Охранник был убит, а Тай сумел выскочить в дверь, и теперь снаружи раздавались его крики.

Сверкнула молния, и загремел гром.

Рэмбо выхватил из руки Яшина свой нож. Коу кинула ему колчан со стрелами и лук.

Оба, не сговариваясь, бросились к открытому окну. Коу выпрыгнула первой, Рэмбо — за ней.

Снова сверкнула молния, луч прожектора пробивался сквозь пелену дождя. Коу и Рэмбо мчались по грязи к ограждению. Увидев, что столб света движется в их направлении, Рэмбо остановился, быстро вытащил стрелу, вставил в лук и выстрелил. Если бы стрела была обыкновенной, с перьями на конце, а не пластиковой, то дождь изменил бы траекторию ее полета. А сейчас она летела точно в цель. Прожектор погас.

Но их осветила молния. Раздались автоматные выстрелы. Коу отвечала короткими очередями. И снова включился прожектор, теперь уже с другой стороны. Но на этот раз молния их спасла. Она ударила в один из бараков. Огни в лагере ярко вспыхнули и погасли. Наступила темнота. Лишь трассирующие пули вспарывали темень. Грохот автоматов заглушал грозовые раскаты.

Они добежали до ограждения из колючей проволоки. Рэмбо приподнял проволоку, шипы глубоко врезались в руку. Коу проползла в образовавшийся проем. Рэмбо лег на спину, поднял луком нижний пучок и проскочил под ограждением. Впереди было еще одно. Коу остановилась у деревянного столбика и дала короткую очередь. Столбик разлетелся, образовав проем. Пули свистели совсем рядом. Но теперь они оба уже уходили в заросли.

— Ты — просто чудо, — крикнул Рэмбо, не останавливаясь.