Ты, должно быть, в черном списке, Тай. Да еще в каком! Здорово провинился, если в качестве наказания тебе продлили службу в этом аду.

Ну, будь уверен, я тебе добавлю.

Тай откупорил банку и принялся жадно пить. Пена стекала по его губам на пол. Капли падали на лицо Рэмбо. Он услышал обиженный женский голос.

— Хоть бы мне оставил.

Шлюха из деревни, что прикатила на мотороллере. Сержант опрокинул в себя остатки и швырнул женщине пустую банку.

— Хватит с тебя.

Он повалил женщину на койку и начал расстегивать ремень.

В комнате погас свет.

Лишь старая пластинка продолжала хрипеть. «Твист-н-шаут».

В бараках с правой стороны лагеря заключенных тоже не было. Там Рэмбо видел спящих солдат и в отделанном перегородкой закутке, должно быть, командира.

Но если здесь нет заключенных, какого черта в лагере торчат солдаты?

Он присмотрелся к подножию отвесной скалы, подступавшей к лагерю с торца. Он еще раньше заметил темневшее там углубление пещеры.

И сразу все понял.

Подкравшись к пещере, нащупал бамбуковые решетки, закрывавшие входной проем. А в мрачной сырой глубине… Пять американцев!

О, Господи, до чего ужасный у них вид!

Живые трупы. Мертвецы, восставшие из могил. Скелеты, обтянутые кожей в язвах и струпьях. Глубоко запавшие глаза казались несоразмерно огромными на изможденных лицах. Одежда, как ни странно, не болталась на исхудалых телах, а была им тесна. Куртки и штаны вьетнамских крестьян несуразно обтягивали долговязых американцев.

Один из них бредил в жару. Приступ малярии.

Другой скорчился, забившись в угол и поджав под себя колени.

Крысы шныряли по каменному полу пещеры, но пленники не обращали на них внимания.

Да, я знал, что им тут тяжко. Но я не думал, что они дошли до такого.

Даже после своих шестинедельных скитаний в джунглях он выглядел лучше.

Первое потрясение сменилось радостью. Он все-таки нашел пленных и может доказать, что их держат в этом лагере!

Он занес было нож, чтобы перерезать веревки, которыми были привязаны бамбуковые решетки. Скорее! Сейчас я освобожу вас!

Пленные в упор смотрели на него воспаленными, полубезумными глазами и… не видели.

А может быть, еще хуже, они принимали его за одного из своих мучителей и покорно, бездумно, ждали очередных пыток, не имея сил сопротивляться.

Освободить их сейчас крайне рискованно. Кто-то начнет стонать, бредить. Самостоятельно передвигаться они не могут.

Нас всех перестреляют, думал Рэмбо. А если я снова попаду в этот лагерь? Второй круг этого ада я уже не вынесу. Но что-то надо сделать!

Ему приказано: обнаружить пленников. Вернуться назад к тому месту, где его подберет самолет. Рассказать обо всем Мэр доку.

Освобождать пленных будет группа «Дельта».

Они живы! Я видел их.

А как докажешь? Он вспомнил, что фотоаппарата у него нет.

Просто расскажу.

Он обернулся, готовый к нападению. Поднял нож перед собой.

Но увидел такое, отчего кровь застыла в жилах, и нож опустился.

Пленный висел на бамбуковом кресте. Широко разведенные руки привязаны над головой. Изощренная, продуманная пытка обрекала его на медленную, мучительную смерть. Если бы руки его были расставлены в стороны, через несколько часов он просто задохнулся бы от сильного давления массы тела на грудную клетку. С поднятыми руками давление на грудь уменьшалось. Он мог дышать.

Мучаться он будет Долго. Легко умереть ему не суждено.

Пленный был мертвенно бледен. Кожа на запястьях, перетянутых ремнями, содрана. По рукам сочилась кровь.

Шрамы от этих порезов останутся надолго. Это Рэмбо знал по собственному опыту.

Счет, по которому заплатит сержант Тай, растет.

Человек, висевший на кресте, уже не шевелился. Но когда Рэмбо прикоснулся к худой шее, прощупывая пульс, веки пленного дрогнули. Взгляд с усилием сосредоточился на Рэмбо. Под левым глазом у американца расплывался огромный кровоподтек.

— Что… — прошептал он потрескавшимися губами. Рэмбо поднес руку к губам пленного, другой рукой перерезал ремни, связывавшие его. Еще секунда — и тот соскользнул вниз. Рэмбо подхватил его.

— Американец? — прошептал пленный у него под ухом.

— Тс-с-с! — осадил его Рэмбо. — Молчи.

Он взвалил обессиленного американца себе на плечи и побежал, пригибаясь как можно ниже.

— Там… другие, — пробормотал пленный.

Рэмбо мысленно ответил ему: не бойся. Даю тебе слово, их спасут.

Внезапно черноту ночи прорезал яркий луч прожектора и выхватил из темноты фигуру Рэмбо с его ношей. Выбора у него не было. Он опустил пленного на землю, мгновенно вставил стрелу в свой лук и выстрелил.

Стрелы Рэмбо были такими же необычными, как и его лук. Наконечники, изготовленные не из дерева, которое покоробилось бы в этом влажном климате, и не из стекловолокна, которое могло разбиться, а из сверхпрочного алюминиевого сплава, имели такое же черное покрытие, как и все оружие Рэмбо. Острая, как бритва, зазубренная нарезка наконечника увеличивала проникающую способность стрелы, не уступавшей по своей убойной силе пуле.

Лучник — в философии дзэн самый загадочный и мистический образ. Тугой лук, растянуть который не всегда под силу богатырям, поддается легкому, едва уловимому движению рук монаха, не отличающегося физической мощью. Лук послушен направленной воле духа, подчиняющей себе грубую материю. Действительность иллюзорна. Памятуя об этом, монах посылал разящую стрелу в цель, столь же нереальную, как и весь этот мир. И стрела, словно заговоренная, летела точно в цель.