– Гипноз, – ответила Даша. – Она может заставить человека замереть, может внушить человеку что-то... А телом управлять может каждая из нас. Только если мы обе возьмемся – возникают конфликты и можем сухожилия растянуть, от напряжения могут сосуды лопаться – синяки на лице образуются.

– Не гипноз. Гипноз – это Кашпировский, внушение. А я, если близко, то чувствую чужие части тела как наши с тобой. Он хочет бежать, а я ногами сопротивляюсь, и он координацию теряет, падает, не понимает, что происходит. Но это только с малого расстояния – 2-3 метра.

– Девушки, – начал Василий, – я могу вам чем-нибудь помочь? Я мог бы денег дать. Я мог бы с журналистами познакомить, и они бы вас по телевизору показали.

– Отвези нас домой и никому не говори о том, что было, – сказала Даша.

– Сестра! Своим мировоззрением ты поражаешь меня! Этот человек опозорил тебя. Теперь весь институт будет уверен в том, что мы переспали с ним. Ни один нормальный мужчина не возьмет нас в жены! А этот человек будет снова и снова развращать твоих сестер по вере! Разве ты не видела, как твои подружки, с которыми ты ездила в монастыри, благодаря этому негодяю начинали ходить в ночные клубы, блудить и делать аборты. И этот человек оплачивал им абортные издержки, возил в престижную клинику! Что толку от того, что ты разносишь по женским консультациям антиабортные листовки, читаешь детям сказки о нравственности, если ты собираешься оставить в живых человека, который надругался над тобой и твоими сестрами по вере, который убивает собственных детей и который после окончания этого института станет юристом в иностранной корпорации и будет защищать права иностранных олигархов против граждан нашей страны! Убьем его, как тех цыган!

– Сестра, послушав тебя, так надо убить половину населения страны!

– Гораздо меньше! И если бы вы, православные, объединились и вырезали всю мразь в вашей стране – Россия была бы великая страна! Если бы вы хотя бы пытались так делать – я бы приняла православие... Но я вижу, что вы, православные, пустословы и лицемеры!

– Только нам с тобой какая радость от того, что не Америка, а Россия будет строить военные базы по всему миру, а русские студенты и пенсионеры будут жить богаче американских студентов и пенсионеров, когда при нашей аномалии мы можем умереть в любой момент? Наш сросшийся мозг и нервная система может дать сбой, и будет паралич, сумасшествие или смерть. И зачем нам тогда великая Россия? Есть мир иной, где нет ни смерти, ни болезней, нет зла и несправедливости, потому что им правит Бог! Мы уничтожили одну цыганскую банду – что от этого изменилось? Разве после этого перестали похищать детей и распространять наркотики? Если бы не мы – их бы через год-другой убили бы другие бандиты! Зачем брать на душу смертный грех и убивать этого блудника и детоубийцу, когда его грехи взывают к небу, и его убьют без нас? Его уже били ножом – отделался легко, в другой раз добьют.

– Сестра, ты действуй, как велит тебе твоя вера! Молись, пусть он раскается, причастится и станет праведником. А я буду действовать, как мне велит моя совесть. Он оскорбил мою сестру и меня, он развращает моих подруг и готовится быть врагом моей страны – он мой враг, и я убью его!

Василий с интересом слушал спор двух лиц, но в серьезность намерений поверил только когда девушка взяла свою сумочку и извлекла из нее большой кухонный нож. Девушка стояла перед дверью, путь к отступлению был отрезан. Стоило Василию подумать о том, чтобы обезоружить Даша-Машу, как его охватил ужас. Девушка наступала. Вдруг ее лицо скривила судорога, потом рука с ножом неестественно вывернулась.

– Пусти... Связки порвешь. Я все равно сильнее! – закричало заднее лицо. Две сестры сцепились в борьбе за одно тело.

Рука с ножом разжалась, и девушка схватила ее другой рукой. Лицо исказила гримаса боли. Тело забилось в судорогах. Василий бросился на нее, но вдруг замер. Его охватил ужас. Девушка повернулась к нему спиной, и он встретился с глазами заднего лица. Этот взгляд выдержать было невозможно. Какая-то сила заставила Василия сделать шаг назад. Как будто не он, а кто-то другой двигал ногами. Хотелось крикнуть, но челюсти напротив сжались, едва не откусив язык. Василий не мог отвести взгляд от этих неестественных глаз и пятился назад, пока не почувствовал спиной оконное стекло. Только ужас смерти, страх собственного бессилия и отвращение к своему образу жизни...

– Господи помилуй! – закричал Василий уже в полете.

*  *  *

Время шло. Постепенно начали забываться и Даша, и Василий. О первой вообще не было вестей, второй с трудом ходит, наблюдается у психиатра и стал очень религиозным человеком. Ездит на святые источники и купается даже зимой и после этих купаний постепенно выздоравливает. А однажды почти весь факультет получил СМС:

  'Простите нас все, кого я и моя сестра Маша обидели. Маша покрестилась. Через неделю мы вместе принимаем монашеский постриг. Даша, которая в платке.'

Примечание автора

Науке известно немало