«Простые вещи» Вольфа лишь отчасти напоминают «монады» Лейбница. Лейбниц пытался в своем учении о «монадах» объединить (на идеалистической основе) такие противоположности, как материальность и нематериальность, единство и многообразие, тело и душа, мир и индивидуальность. Его «монады» — своего рода нематериальные атомы — метафизические, лишенные протяжения точки, наделенные активной и пассивной силой, образующие весь окружающий мир и в то же время отражающие в себе этот мир. Они наделены «силой представления», способны к развитию и т. д. Ничего этого нет и в помине у Вольфа, который остался чужд стремлению Лейбница к диалектическому единству.

Ф. Энгельс. Диалектика природы, 1948, стр. 9.

Генрих Гейне. К истории религии и философии в Германии. В кн.: Г. Гейне. Полное собрание сочинений, т. VII, М.— Л., 1936, стр. 85.

J. S. Putter's Selbstbiographie, I Bd., Gottmgen, 1798, S. 28.

Перевод оды Фенелона был напечатан лишь через девяносто лет после смерти Ломоносова, в 1855 году, притом в единственном экземпляре на пергаменте. Он был поднесен в дар от Академии наук Московскому университету и только потом вошел в состав сочинений Ломоносова. См. статью А. Куника: «Несколько слов о Фенелоне и его оде 1681 года, переведенной Ломоносовым», «Ученые записки Академии наук», т. II, 1855.

Описание взято нами из журнала «Alte und Neue Curiosa Saxonica», Dresden, 1739, № 20, стр. 320– 332.

Gustav Eduard Benseler. Geschichte Freibergs und seines Bergbaues, Freiberg, 1853, S. 1119.

В. И. Вернадский. О значении трудов Ломоносова в минералогии и геологии. В кн.: «Ломоносовский сборник. Материалы для истории развития химии в России», М., 1901, стр. 8.

Письмо к Шумахеру от 16 ноября 1740 года. Оригинал на немецком языке. Цитату приводим в нашем переводе. Примечательно указание Ломоносова на перипатетический (т. е. аристотелевский) характер научных воззрений Генкеля.

G. Е. Вenselеr. Geschichte Freibergs… Fr., 1853, S. 1141.

Первоначальный текст этой оды до нас полностью не дошел. Сохранились лишь отдельные строфы, включенные Ломоносовым в рукописную «Риторику», над которой он работал вскоре по возвращении из-за границы. Но эта ода занимала Ломоносова в течение многих лет. Стремясь увековечить героический подвиг русских воинов в этой войне, Ломоносов продолжал отделывать оду, совершенствуя ее ритм и художественную выразительность. В первоначальной редакции были о турках такие стихи;

Агарян ночи в выстрел всяк

Дрожат, себе являя знак

В последни, что бежа вступают…

В последней редакции (в изд. 1751 года) Ломоносов находит отсутствовавший ранее яркий образ «пронзенного зверя» — неприятеля:

Он рыщет, как пронзенный зверь,

И чает, что уже теперь

В последний раз заносит ногу…

История написания этой оды подробно освещена в диссертации Д. С Бабкина: «Исследования источников биографии и творчества М. В. Ломоносова», 1947. (Рукопись хранится в Институте русской литературы Академии наук СССР в Ленинграде.)