металлов для монетного тиснения, но и нужнейшего железа к приуготовлению оружия, с чем бы стать против неприятеля. Исчезло сие нарекание, от просвещения Петрова отверсты внутренности гор… Проливаются из них металлы… Обращает мужественное Российское войско против неприятеля оружие, приуготованное из гор Российских, Российскими руками».
Среди заслуг Петра Ломоносов отмечает создание условий для развития обширной внутренней торговли и торгового мореплавания, которые он объединяет под общим наименованием «купечества». Петр «отворил новые пристани на Варяжском море» и при нем с помощью каналов «совокуплены великие реки для удобнейшего проходу Российского купечества, сочинены пошлинные уставы, утверждены купеческие договоры с разными народами».
Своеобразной особенностью развития русской промышленности со времен Петра явился рост крупной обрабатывающей промышленности, возникавшей при государственной поддержке. Русские казенные горные заводы были крупнейшими в Европе. Только на десяти пермских заводах работало 28 тысяч приписных крестьян, на казенной парусной фабрике в Москве—1162 рабочих. Всего после смерти Петра насчитывалось уже 233 казенных и частных завода. Удельный вес крупной промышленности был очень велик и оставлял далеко позади западноевропейскую промышленность, складывавшуюся из множества мелких и распыленных предприятий.
Ломоносов в течение всей своей жизни боролся за дальнейшее развертывание петровской программы развития страны. Он конкретизировал и развивал ее в своих общественных выступлениях, проектах и планах и пытался реализовать ее в своей практической деятельности.
Ломоносов страстно боролся со всеми, кто тянул нашу страну назад. Поэтому он был непримиримым противником людей, которые ратовали за сохранение аграрного характера хозяйства и стремились задержать развитие крупной промышленности в интересах отсталого помещичьего землевладения.
Эта позиция Ломоносова и определяла его столкновения с идеологами поместного дворянства, выступавшими против индустриализации страны или допускавшими развитие промышленности лишь в резко ограниченных пределах.
Однако это вовсе не означает, что Ломоносов пренебрегал значением сельского хозяйства или не уделял ему должного внимания. Напротив, Ломоносов, как никто в его время, стремился поднять уровень сельского хозяйства, поставить его на научную основу, о чем как раз мало помышляли рядовые помещики, строившие свое хозяйство на даровом труде и безжалостном угнетении крепостных. В конце 1759 или в начале 1760 года Ломоносов набрасывает проект особой Государственной коллегии (сельского) земского домостройства. Это — специальное научное учреждение, призванное разрабатывать вопросы сельского хозяйства по очень широкой программе. Во главе коллегии должны были быть поставлены президент и вице-президент, «весьма знающие в натуральных науках». Советники коллегии — физик, химик, натуральный историк и медик. Кроме того, при ней должны были состоять ботаник механик, геолог, специалисты-практики — лесовод («форст-мейстер»), садовник и другие.
Коллегия опирается на широкую сеть корреспондентов из дворян, управителей государственных и дворцовых деревень. Вместе с тем Ломоносов ходатайствует о позволении, «чтоб подавали всякие люди о економии», т. е. заботится о постепенном вовлечении в работу коллегии более широких слоев народа. Коллегии надлежит собирать известия о погоде, «о урожаях и недородах и пересухах», следить за экономической жизнью, связанной с сельским хозяйством, изучать экспортные возможности, или, как говорит Ломоносов, «смотреть о внутренних избытках в государстве». Среди тем, подлежащих изучению, Ломоносов намечает: «о лесах», «о дорогах и каналах», «деревенские ремесленные дела» и т. д. Ломоносов предусматривает создание опытной агротехнической базы, для которой необходимо отвести поблизости от Петербурга участок, «где бы разные места были: гористые и сухие, болотистые и глинистые и луговые». В обязанности членов коллегии входит «читать новые иностранные книги», чтобы использовать все ценное для нужд русского сельского хозяйства. Однако ученые должны не зарываться в книги, а постоянно думать о практике. Ломоносов указывает на оторванность от жизни западноевропейской сельскохозяйственной науки. «Хотя много издают в немецкой земли и в других местах, да потребляют мало». Русская наука должна идти своим путем.
Весьма замечательно, что в программу работ новой коллегии Ломоносов включил тему «о лесах». Эта тема занимала и его самого. В своем сочинении «О слоях земных» Ломоносов, указывая, что в случае «недостатка в дровах» можно будет широко пользоваться торфом и каменным углем, сообщает, что он предполагает изъясниться «о сем пространнее» в особом «Рассуждении о сбережении лесов». При этом он тут же иронически отзывается о «людях, кои у нас в России о сбережении лесов весьма и чуть ли не излишно в некоторых обстоятельствах попечительны». По видимому, Ломоносов в этом не написанном или не дошедшем до нас сочинении противопоставлял чисто административным «попечениям» о сбережении лесов их правильное экономическое использование и рациональное лесоводство на научной основе.
Ломоносов, как никто в его время, сознавал роль и значение леса. Лесное хозяйство было для него неразрывно связано с научным изучением лесов как могущественного явления природы. Уроженец Севера, Ломоносов любил и хорошо понимал жизнь леса. Огромные пространства России, покрытые тысячеверстными лесами, постоянно привлекали его внимание как ботаника, геолога, географа и экономиста. Его отдельные наблюдения и высказывания о природе леса далеко опередили науку своего времени. Так, им было отчетливо сформулировано положение о роли древесных пород в почвообразовании, причем его указание о положительном влиянии примеси лиственных пород к хвойным, особенно березы к ели, стало достоянием лесной науки лишь в XIX веке. Точно так же Ломоносов впервые отметил, что большие лесные пожары не только «пользе человеческой вредны», иными словами — наносят сильный экономический ущерб, но, обнажая «земное недро», играют и существенную роль в геологических и геоморфологических процессах. Всю глубину этих замечаний Ломоносова смогла оценить только наука нашего времени, которая обратила внимание на значение лесных пожаров в образовании болот, заболачивании грунта, деградации вечной мерзлоты, на послепожарные изменения растительного покрова и т. д.
Коллегия должна была поддерживать связь с Академией наук и с медицинским факультетом — тогдашними центрами естественных наук. Однако Ломоносов настаивает, чтобы коллегия сельского домостройства была самостоятельным учреждением, независимым от Академии наук. «Соединить с Академией ничево не будет добра», — замечает он, памятуя современные ему порядки. Проект Ломоносова не был осуществлен. Правда, в год его смерти ненавистный ему Тауберт представил Екатерине II свой план «Патриотического общества для поощрения в России земледельства и экономии». Этот план в урезанном и скомканном виде повторял идеи Ломоносова и привел к созданию «Вольного экономического общества», просуществовавшего до 1917 года. То, что мыслилось Ломоносовым как государственное дело, осуществилось как частное, помещичье общество. Заботы Ломоносова о развитии сельского хозяйства продолжали усилия Петра, поощрявшего разведение табака, винограда, лекарственных растений и других технических культур, содействовавшего распространению холмогорского молочного скота и т. д.
Ломоносов мечтал о внедрении в русское сельское хозяйство новейших методов земледелия. Он пристально следил за всем, что появлялось нового в агрономической литературе и на практике. В конце жизни он заинтересовался кустовой культурой злаков, которой он придавал большое значение в будущем. 7 сентября 1764 года Ломоносов поместил в «Санкт-Петербургских Ведомостях» небольшую заметку о новых опытах, при которых он присутствовал: «В здешнем Императорском саду, что у Летнего Дворца, старший садовник Эклебен прошлого года посеял на небольших полосках пшеницу и рожь на пробу искусства своего в размножении разного севу. Сие так удалось ему, что почти всякое зерно взошло многочисленными колосами, наподобие кустов. В одном из оных содержалось 43 колоса спелых, да 5 недошлых, из коих в одном начтено 81 зерно, а всех в целом кусте из единого посеянного зерна вышло 2375 зерен, весом 93/8 золотника… Пшеничной куст, из одного зерна происшедший, состоял из 21 колоса, из коих один был в 61 зерно, а всех зерен 852, весом 73/4 золотника». «Сей первый опыт, — делает вывод Ломоносов, — доказывает, что и в наших северных краях натура в рассуждении хлеба плодовитее быть может старательным искусством». Ломоносов мечтает о научном земледелии, приносящем огромные урожаи, а потому настаивает на том, чтобы поставить подобные опыты в возможно широком масштабе «для изыскания способов, не возможно ли такового размножения производить в знатном количестве для обшей пользы».
Ломоносов был твердо убежден, что вся хозяйственная деятельность в национальном масштабе
